Догма кровоточащих душ

- Я предпочитаю махаонов, - прошептал Тэнри. Стало немного легче.

- Хорошая шутка, - скривилась Агатами. - Это ты у Сэцуке научился? Думаешь, я ничего не знаю о ваших, ах! романтических приключениях?!

Под ногами появилось дно. Черная вода еще захлестывала почти с головой, но опора помогала приноровиться, набрать заранее воздух, упереться в каменистую отмель и переждать очередной соленый вал.

- Она лучше, чем ты, - сказал Тэнри. - Она не предает своих друзей.

Агатами рассмеялась. Шесть антрацитовых крыльев встопорщились за ее плечами, жуткое, искаженное лицо надвинулось к Тэнри, и от этого повеяло такой непереносимой тоской, безысходностью, что Тэнри готов был вновь окунуться в море агонии, только чтобы избавиться от дыхания ангела смерти.

- Да, Тэнри, да, она не предает своих друзей, но вот друзья предают ее! Хотя... - ангел задумался, семь глаз его скосились, словно пытались заглянуть куда-то внутрь гигантского черного тела. - Хотя, у меня назначено свидание и с ней, моей милой Сэцуке. Наша прелестная Никки-химэ уже возвращало несчастное дитя из лимба, исправляя твою ошибку, но ведь и боги не всемогущи!

Острый ноготь-бритва проехался по щеке Тэнри, оставляя за собой глубокий разрез, который немедленно набух кровью, вывернулся, разошелся, обнажая красную мякоть. Тэнри взвизгнул, дернулся назад, и море исчезло.

Он лежал внутри спасительной трубы-пиявки. Щека болела. Тэнри завозился и неловко перевернулся на спину. Каждое движение причиняло муку, хотелось замереть и вообще не шевелиться. Вот что такое счастье! Счастье - это отсутствие боли.

Фонарик продолжал гореть и освещать блестящие гофрированные внутренности. Откуда-то снизу дул ветерок и вносил внутрь облачка пыли.

Тэнри согнул одну ногу. Терпимо. Подтянул вторую. Очень больно, но терпимо. Уперся ладонями в холодный металл и оттолкнулся. Где-то внутри тела натянулись болевые нити и с хрустом порвались. Тэнри подумал, что сейчас он снова вернется в черный океан, но лишь скользнул над ним скорбным альбатросом, чиркнул краешком крыла по стылой воде.

Бесполезно.

Безнадежно.

С каждым движением он будет все ближе и ближе к последней встрече с Агатами... Агатами... Сэцуке! Она сказала, что у нее встреча с Сэцуке!

- Рюсин! - крикнул Тэнри. Точнее, ему показалось, что он крикнул. Но это нельзя было назвать даже шепотом. Так, легкое движение губ.

Еще одна попытка.

- Рюсин!

Нить боли угрожающе натянулась. Последняя нить. Ее надо поберечь. Думать она не мешает. Думай, Тэнри, думай!

7

- Удостоверение! - бронированная ладонь уперлась в грудь.

Сзади напирали, выталкивая Акуми все дальше вперед, но рука волка продолжала с легкостью удерживать девушку. Она словно оказалась между молотом и наковальней, которые неумолимо сходились.

Акуми ухитрилась выдернуть зажатую толпой руку и поднести ее к пылающим красным глазам. О чудо! Толстенькая пластинка, которую она сжимала, была действительно ее удостоверением! Лазерные лучи скользнули по штрих-коду. Бронированная ладонь подалась назад, ослабляя свое оскорбительное давление. Девушку толкнули в спину и, чтобы не упасть, она шагнула вперед, через контрольную линию.

Тяжелый "мех", в два раза превышающий самого крупного волка, неимоверно быстро повернул лобастую башку, от машины пахнуло горячей смазкой и порохом, и Акуми вновь замерла. Все. Конец. Крошечный сигнал, электрическая единица, и тяжелые пулеметы отплюнут короткую очередь разрывных пуль, вполне достаточную, чтобы разметать в клочки и саму девушку, и тех, кто стоял за ней.

Акуми зажмурилась, еще не понимая, что это ее движение лишь подтверждает право на жизнь. Смерть приходит быстрее, чем глаза взмахивают ресницами.

- Проходите! - проурчал волк.

Прижимая карточку к груди, Акуми пошла, спотыкаясь, по коридору к следующему фильтрационному пункту. Там никакой очереди не было. Она отдала удостоверение человеку в штатском и прошла через анима-резонатор. Зеленые лампочки даже не мигнули.

- Чисто, - сказал штатский. - Поздравляю.

- С чем? - спросила Акуми, еще слабо соображая, что же вообще происходило вокруг.

Штатский внимательно посмотрел на нее. И тут девушка поняла, что у него не было лица. Совсем. Нечто стертое, туманное, абсолютно ускользающее от попытки сосредоточиться на какой-нибудь характерной черте. Акуми чуть не завопила от ужаса.

Она взяла оцепенелыми пальцами карточку, уронила ее, наклонилась, чтобы поднять, и упала на колени. Сильнейшая рвота сотрясла тело. Ее выворачивало какой-то ярко-желтой гадостью, она извергала ее, как змея, у которой насильно отбирали яд. Безобразные пятна усеивали пол.

Никто не пришел на помощь. Штатский безразлично наблюдал, как она сидит на коленях и вытирает распущенный рот. Юбка задралась, кофточка была мокрой, но Акуми не чувствовала стыда. Она вообще ничего не чувствовала.

- Извините, - пробормотала девушка.

На улице немного полегчало. Ледяной ветер хватал за голые руки и колени. Акуми брела между натянутых веревок с вывешенными красными флажками, как раненый, издыхающий зверь, решивший, что умирать на воле все же лучше, чем в узкой стальной норе.

Потом ее подхватили под руки, стало теплее, в нос ударил едкий запах, от которого туман в голове слегка рассеялся, и Акуми обнаружила себя сидящей в громадном помещении, которое когда-то использовали для хранения уже смонтированных "мехов". Теперь вокруг разложены низкие кровати, разбросаны матрасы и одеяла, кое-где виднелись разлапистые стойки капельниц и неряшливо собранная реанимационная аппаратура.

Лежали, сидели, стонали, разговаривали люди, большинство из которых облачено в белые одежды технического персонала. Лишь редкие вкрапления синего - работников лабораторий, вокруг которых суетились врачи.

- Как вы себя чувствуете? - спросила такая же молоденькая девушка, как и сама Акуми. - Если хотите, я могу сделать вам инъекцию успокаивающего?

Акуми покачала головой. Ангар завертелся в безумном хороводе. Когда вращение прекратилось, Акуми лежала на койке, укрытая теплым пледом.

Молоденькая девушка держала ее за запястье.

- Мне нужно уйти, - сказала Акуми и сама удивилась. Куда ей нужно уйти? Зачем?

Девушка улыбнулась:

- Вам лучше полежать. Сами вы никуда не сможете дойти. Если хотите, я позвоню вашим родным? Они вас заберут. Честно говоря, это лучший вариант. Пострадавших становится все больше и больше.

- Мне нужно, - упрямо сказала Акуми. - Очень нужно.

Я не смогу встать, в то же время призналась она себе. Нет, возразил кто-то, ты сможешь. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше для тебя.

- У меня дома ребенок, - сказала Акуми. - Маленький ребенок. Один. Больше никого нет.

Девушка задумалась.

- Я не уверена, - она колебалась, - я не уверена, что это поможет... Если бы имелась свободная дежурная машина...

- Тут недалеко. Совсем недалеко, - сказала Акуми. Точнее, говорила не Акуми. Говорил некто в ней, гораздо более сильный, упрямый, изворотливый.

Девушка наклонилась к Акуми и тихо сказала ей на ухо:

- Я сделаю вам инъекцию. Это очень сильнодействующее средство. Оно прибавит вам сил, но ненадолго. Потом наступит ремиссия. Если вы не боитесь, то...

- Давайте.

Предплечье кольнуло, в руку скользнуло что-то стеклянное. Акуми поднесла это к глазам и увидела ампулу с таблетками.

- Как только почувствуете себя плохо, примите две таблетки, - объяснила девушка.

- Как вас зовут? - зачем-то спросила Акуми и только потом сообразила, что лучше было не задавать этот вопрос.

Девушка побледнела. Села прямо, зажав использованный шприц в руках. Испуг. Акуми ее испугала.

- Извините, - сказала Акуми. - Извините. Я никому ничего не скажу. Извините.

В предплечье распускался огненный цветок. Он рос, расправлял лепестки, пускал корни все глубже и глубже в тело, проникал в каждую клеточку, высасывая боль, усталость, оставляя взамен раскаленные зерна энергии. Крохотные островки постепенно всплывали над поверхностью равнодушного моря, сливались, соединялись. Становилось жарко, неимоверно жарко, потому что каждый островок превратился в огнедышащий вулкан, изрыгающий раскаленную магму.