Бескровная охота

деле. Несколько пьяных в стельку бойцов уже валялось в пыли.

Нижняя часть Башни, до четвертого этажа, была оплетена наружными лестницами, по которым вовсю поднимался народ. Каждая из лестниц опускалась как медленный эскалатор, поэтому никто не останавливался, все бежали, толкались и сбивали друг друга. Многие падали с лестниц, но не ударялись, потому что лужайка вокруг Башни была застелена надувными матрасами, которые, в свою очередь, покоились на полуметровых гравиподушках. После четвертого этажа некоторые лестницы уходили внутрь, и каждый старался именно на них и попасть. Лестницы были сплетены так, что образовывали подобие лабиринта. Некоторые экстремалы перелазили через поручни лестниц и таким образом пытались попасть в нужное место. Это им не очень-то удавалось, потому что остальные хватали их за одежду и сбрасывали вниз. Здесь можно было получить серьезную травму или вообще распрощаться с жизнью, но люди, поднимающиеся на Башню, любили риск и платили за риск.

Люди внизу имели право бросать в поднимающихся чем угодно, кроме холодного оружия и камней, а также стрелять из специально продаваемых здесь «мягких» пневматических пистолетов. Мягкие пистолеты били точно и больно; жертвы орали, люди внизу хлопали и топали ногами. Попадали довольно часто.

– Посмотри на того человека в красной рубахе, – сказала Лора. – Я знаю его. Это чемпион мира по прыжкам с высоты. Помнишь, я о нем рассказывала?

– Не помню, – ответил Алекс.

– Разве нет? Что-то память меня подводит.

– А ты помнишь, что такое чувство никогда?

– Никогда? – искренне удивилась Лора.

– Это когда ты ощущаешь никогда как младшего брата смерти. Я вчера это понял, – сказал Алекс.

– Я совершенно не понимаю о чем ты говоришь, – сказала Лора и вдруг ее лицо стало жестким, – или ты, вонючка, меня проверяешь? Когда, никогда, какие-то братья?

– Нет, что ты, – он на мгновение даже испугался.

– Ну тогда тебя просто зававилонило.

После вавилонских бомб это слово стало довольно модным и, в зависимости от интонации, могло означать что угодно. Людей, попавших под бомбу, теперь называли «вавилонцами», «вавиками» или просто «с вавкой в голове».

Наружную часть они прошли без проблем, если не считать проблемами несколько синяков. Небольшой двухместный вертолет-тарелка на микровинтах висел рядом и снимал их с расстояния всего метров пять. На высоте четвертого этажа была небольшая площадка, где их уже поджидала пара подростков.

– Мы с вами! – сказали мальчики и помахали камерам, торчащим из вертолета. – Мы хотим пройти с вами весь маршрут.

– Зайцами?

– Конечно!

– Ребенок, уйди с дороги, – попросила Лора. – Тебе пора на горшочек и в кроватку, делать бай-бай.

– Я не связываюсь с детьми, – сказал Охотник, но мальчики все же пошли сзади.

Первая комната, куда они вошли, была большой и тихой. Такой тихой, будто выключили электродрель, неделю жужжавшую над ухом. Из комнаты вели три коридора; в каждом коридоре стоял столик. На одном столике лежали пачки денег, на