Путешествие Иеро

– А ты спрашивал, где их мужчины? – спросил Иеро, вновь свернув на волновавшую его тему.

– Нет, а если бы спросил, то, уверен, ответ бы никого не устроил. У этих странных прелестных созданий есть какая-то тайна. Может быть, их мужчины отвратительны с виду, может быть – робки, а, может, женщины полностью поработили их и не позволяют показываться на глаза чужакам. Почему бы просто не принять это как факт и не пускаться в бесплодные рассуждения? Во всяком случае, они относятся к нам дружелюбно.

– Да, вздохнул Иеро. – Но мне снился странный сон, странный, но прекрасный. Мне снилось… – Он внезапно умолк, потому что Джимп с любопытством взглянул на него и остановился.

– Тебе снилась одна из этих белокожих девиц, верно, мистер Иеро? Только ты и она наедине? Действительно прекрасный сон?

– Честно говоря, да. – Иеро был уже далеко не мальчишка и не покраснел, но был сбит с толку. – А откуда ты знаешь, Джимп?

– Потому что и мне, и Блото, и всем парням, заметь, даже старому Скелку, который уже древний дед, снился один и тот же сон. Каждому досталось по одной девице. Все согласились, что лучше снов мы никогда в жизни не видели. И, знаешь, ни одна из этих голых ведьм не стала разговаривать с нами утром! Странная ситуация, а? – Его курносое лицо одновременно выражало и удовольствие, и сожаление.

Они пошли дальше и Иеро глубоко задумался.

Когда они вернулись под полог огромных деревьев, Брат Альдо попросил еще раз посмотреть карту Нечистых и все трое склонились над ней.

– Масштаб не совсем тот, как на монастырской карте, – сказал священник, доставая ее, – но мне кажется, что тот район, в котором я должен искать, совсем близко к нам. – Он показал на символ, означающий древний город. – Мне кажется, это должно быть здесь, в этом углу, где-то между настоящей пустыней, южным краем пятна, захваченного Домом, и самым концом леса. Примерно двадцать пять-тридцать пять миль отсюда. Ты привык пользоваться картами, как ты считаешь, Джимп?

Коренастый моряк внимательно разглядел обе карты, прежде чем ответить.

– Да, примерно так.

– И я так считаю. – Брат Альдо свернул карты и возвратил их Иеро. – Пришло время для решительных действий, мальчик мой. Мы выполнили твой уговор с Вила-ри? Дом повержен и отогнан прочь, но не уничтожен. И все же… я чувствую, что время не терпит. Вчера были использованы мощные ментальные силы, как нами – в основном тобой, конечно, – так и этой зловредной тварью. В Нияне, а, может быть, и ближе, есть такие приборы и злобные разумы, которые проявят огромный интерес к этому феномену. Тебя безжалостно преследуют повелители Нечисти с тех пор, как ты убил того адепта на севере, Иеро. Как ты думаешь, смогут ли они отказаться от мести?

– Кто угодно, только не С'дуна! Он поклялся убить меня или умереть и я ему верю. Нельзя упускать из виду, особенно на своей территории, такого опасного человека, как я. А С'Дуна, очевидно, обладает большой властью в их иерархии.

– Я тоже так думаю. Главный восточный путь к Лантическому морю лежит к востоку от нас, вероятно, не более, чем в четырех добрых дневных переходах. Если бы я был Нечистым, я бы прямо сейчас поспешил по этой дороге и, когда подошел бы ближе всего к этому региону, откуда исходило то сильное ментальное возмущение, которое я засек, я бы отправился на север. Скажем для определенности, что неделя, начиная со вчерашнего дня, отделяет нас от врагов. Может быть – больше, может быть – меньше, но что-то около недели.

Но уже в тот момент, когда старый Иллевенер говорил, его слова были неверными. Он все рассчитал совершенно правильно, но ни он, ни Иеро недооценили ум и злобу С'дуны. Вооруженное и защищенное воинство было сколочено в землях к востоку от Нияны и это воинство к этому времени находилось в пути уже четыре дня. Но они об этом и не подозревали!

Пока они совещались, тучи стали темнее и промозглый ветер с юга обещал вскоре принести дождь.

Но раньше дождя появилась Лючара. Они услышали, как она что-то потихоньку поет, очевидно, какую-то песенку Д'Алуа, потому что Иеро не понимал ни слова. Она появилась из-за деревьев и подошла к ним, ее лицо было мягким и задумчивым. На предплечье у нее был прелестный золотой браслет с драгоценными камнями, в основном зелеными, вырезанными в виде листьев и вделанными в золото так, что браслет удивительно походил на лиану.

– Нравится мой подарок? – улыбнулась она Иеро и обвила руками его мускулистую шею. – Прощальный дар Вила-ри. Горм еще разговаривает с ней. Она считает, что он – самый интересный из всех нас и хочет, чтобы он жил здесь.

– Интересно, почему это Вила-ри одарила тебя? – задумчиво произнес священник, ощупывая тяжелый браслет, в котором каким-то странным образом ощущалась странная красота дарительницы. – Почему она мне ничего не подарила?

– О… я уступила ей на время кое-что. А, может быть, она и тебе кое-что дала. – Она прижалась лицом к его кожаной рубашке и Иеро не смог заглянуть ей в глаза. Он чувствовал, как его подозрения возрастают, как кусочки мозаики складываются в его мозгу в очевидную картину, на которую ему было неприятно смотреть. Он выпрямился, крепко сжал любимое темнокожее лицо в ладонях и заставил ее посмотреть на себя. Двое других мужчин тактично удалились, чтобы не подслушивать.

– Где мужчины племени Вила-ри, моя хитрая маленькая принцесса? – Голос его был отчасти резким, отчасти насмешливым. Он вглядывался в черные дерзкие глаза. Девушка помолчала и, наконец, решилась. – Их нет. Ее народ уже давно живет здесь, на деревьях. И им, бедняжкам, нужны мужчины, чтобы иметь детей. Но только рождаются у них всегда девочки. Они надеются, что когда-нибудь, родится мальчик. Они, кажется, даже не знают, как появились здесь, кто они или что они такое. Но они знают, что люди ходят по тропе на юго-востоке отсюда. И иногда, когда одинокий путешественник или небольшая группа разбивает лагерь на ночь, они… э-э…

– Им снятся чудесные сны? – спросил Иеро. – Но он улыбался и подбадривал ее и Лючара смущенно улыбнулась в ответ.

– Так что ты был занят делом, а мне за это была обещана драгоценность. Браслет. Хорошенький, правда?

– Ах вот как, – Иеро ухмыляясь глядел на нее.

Она вывернулась из его рук, ее грудь бурно вздымалась.

– Ах… ты… мужчина! Ты думаешь, мне нравится сама мысль, что ты занимался с ней любовью! Да я и не слышала об этом браслете до сегодняшнего дня! – Она сорвала браслет и изо всех сил швырнула в него эту чудесную вещицу. Он едва успел поднять руки и поймать браслет, иначе ходить бы ему со сломанным носом. Потом он подбежал к ней, потому что девушка горько заплакала, закрыв глаза руками, курчавые волосы завесили ее лицо, как странная, но прекрасная листва.

«Иди сюда, любимая, – мысленно произнес он. – Я просто дурачился. Ты ее пожалела, верно?»

Она сглотнула, снова прижалась к его груди, задыхаясь от рыданий, и даже мысленно она смогла ему ответить, только немного успокоившись.

«Да, конечно. И каждая настоящая женщина пожалела бы. У нее никогда не было мужчин и она влюбилась в тебя. Когда она мне сказала – а в начале ее трудно было понять – что ты у меня всегда, а она просит всего одну ночь, я забыла про ревность. Но ничего труднее этого мне делать не приходилось, не забывай!»

– Ох, Иеро, – сказала она вслух печальным голосом, – знаешь, какая была ее последняя мысль сегодня утром? «Может быть, мой ребенок будет первым мальчиком. Не забывай меня, ты, которой он принадлежит навеки». Тут я чуть не заплакала.

Он погладил ее по спине и постарался произнести бодрым мужественным тоном:

– Не плачь, любимая. Я не сошел с ума. Кроме того, мне действительно снился восхитительный сон.

Она посмотрела на него, увидела, что он улыбается, и ухитрилась выдавить улыбку в ответ.

– Знаешь, я больше ничего не хочу слышать об этом, ладно?

Тут появились моряки, которые уже вышли походной колонной на полянку и, впервые увидев пепелище, завертели головами и начали чесать языки. Блото и Джимп остановили отряд и подошли с священнику с Лючарой. Вернулся Брат Альдо, привел Клаца, из тени высокого дерева появился Горм. Все были готовы и Иеро занял свое место в голове колонны. Хотя медведь шел рядом с ним, Иеро теперь скакал на лорсе. Глаза Клаца замаслились от удовольствия, он рванулся и издал странный рев, поплывший под затянутыми тучами небесами, пока эхо не замерло под пологом могучего леса.