Звёздные мальчики

- Они будут счастливы, - сказал Язык. - Весь клан сойдет с ума от радости.

- Договорились. Можешь пообещать им, что я сдержу свое слово. Пусть будят старика немедленно. Изображение диска у тебя есть, покажешь его и сообщишь мне результат.

- Господин посол, вам что-нибудь нужно? - спросил Сон, буравя людей взглядом. Помощник посла, проспав двадцать один час, наконец проснулся. Пища? Вода?

- Мы хотим осмотреть ваш зоопарк, - сказал посол.

Сон пожевал губами, взглянул на Кроху, замершего на соседнем экране, и кивнул.

- Вас проводят. Зоопарк совсем рядом.

Меньше всего Сон хотел, чтобы посол посетил это место - все животные там были с Земли. В горном краю нидов, продуваемом всеми ветрами, мог ужиться только авал, трехрогий бык со шкурой, которую с трудом вспарывал даже алмазный нож, - злобный и подозрительный, вонючий, огромный, как гора, мохнатый бык. Такой может вызывать только отвращение. Убить авала почиталось у нидов за доблесть, и любая охота превращалась в праздник, даже если на ней гибли ниды.

Она начиналась сразу после линьки быков, когда их старые шкуры расползались, а новые еще не обрели твердость камня. И без того непомерные бычьи тела раздувались, вспучивались огромными липкими пузырями и распространяли жуткое зловоние. В это время авалов мучил ужасный зуд, и бессчетные стада, вздымая к небу желтую пыль, сотрясали горные долины ревом и топотом. Наконец старые шкуры гниющими лохмотьями сползали с бычьих боков, и измученные авалы разбредались по горам, где их уже поджидали охотники.

По обычаю, вождь каждый год убивал по быку и никогда не умирал своей смертью: однажды бык забирал его жизнь, и у нидов появлялся новый вождь. Так было всегда, и когда-нибудь это случится и с Соном. Но пока он полон сил, молод, и за свои сто тридцать лет убил восемьдесят быков, из них шестьдесят два - уже возглавляя нидов.

... Сона вызвал Язык и удрученно сообщил, что Одноухий не может опознать диск.

- Попробуй еще раз, - мрачно сказал Сон. - Встряхните деда, чтобы окончательно проснулся. Как он выглядит?

- Да хорошо выглядит. Правда, уже не ходит, но взгляд ясный, голова работает. Отдохнул во время спячки...

Сон пригнул свою черную голову и подумал.

- Как ты показывал ему диск? В увеличенном виде?

- Да.

- Пусть Мир даст изображение диска в натуральную величину и уберет эти цветные лучи... Нет! - Сон откинулся на спинку кресла. - Пусть Мир возьмет диск в руку и покажет старику. Я буду ждать.

Положение не позволяло Сону появляться на экране перед рядовыми соплеменниками и запросто разговаривать с ними, поэтому беседу приходилось вести через посредника, в данном случае, через Языка. Такие условности, по мнению Сона, были сущей глупостью, но он был вынужден с ними считаться.

На голографическом экране возник Кроха, и, взглянув на него, Сон сразу понял, что новости не порадуют.

- Сон, мы потеряли помощника посла из виду.

- Как это?

- Не знаю. Люди ходили по первому отделу, где мелкие грызуны, и вдруг посол остался один...

Сон связался с послом, тот не выглядел удивленным или расстроенным.

- Господин посол, могу я задать вам вопрос? - сдерживая раздражение, заговорил Сон. - Где ваш помощник?

- Я не обязан отчитываться перед тобой. Разве мы нанесли нидам какой-нибудь ущерб? - спокойно ответил человек.

Сон скрипнул зубами, отключил связь и вызвал свое окружение. Назревали какие-то события, и ему необходима была поддержка. Ниды мрачно выслушали сообщение Сона об исчезновении помощника, но не успели высказаться, так как на экране появились Язык и Волосатый.

- Старик узнал диск! - выпалил Язык. - Он говорит, что это... - Язык произнес неуверенно, по слогам: - пу-го-ви-ца.

- Слава Солнцу, - с облегчением выдохнул Сон, - наконец что-то прояснилось. Что такое пуговица?

6.

В самый разгар осени, когда ставшие холодными ветры почти совсем оголили леса и согнали перелетных птиц в стаи, распогодившимся утром по пожелтевшей речной долине неторопливо шла женщина. Безлюдье и царившее вокруг безмолвие не пугали ее. Она передвигалась вдоль реки, по натоптанной дороге, и, откидывая с лица прямые светлые волосы, остриженные до плеч, с удовольствием наблюдала, как река рядом с ней несет свои чистые воды по равнине, петляет среди холмов, журчит и клокочет на перекатах, разбиваясь о камни в сверкающую радужную пыль.

Неяркое солнце размытым пятном уже стояло над ее головой, как вдруг с реки донесся громкий отчаянный крик. Женщина на мгновение замерла, в два прыжка преодолела полосу прибрежных зарослей и очутилась у воды.

На крутой излучине реки, на самой быстрине, вертелась хлипкая лодчонка. Заваливаясь в водовороте то на один, то на другой бок, она черпала бортами воду, грозя опрокинуться. Испуганная баба безуспешно пыталась править веслом, рядом с ней плакала побелевшая от страха девочка.

Женщина на берегу, скинув рюкзак, как была, в одежде, бросилась в воду и поплыла к лодке быстрыми легкими движениями. Баба в лодке, увидев ее, закричала:

- Куда ты? Плыви назад! Здесь гиблое место!

Девочка заплакала еще громче. Мать прикрикнула на нее, и она замолчала, вытирая слезы.

Женщина подплыла к лодке и сильными загорелыми руками вытолкнула ее со стремнины на безопасное место, а сама исчезла в пенящемся водовороте.

Обернувшись, баба оглядела водную поверхность и заплакала:

- Утопла... Господи боже ты мой...

Всхлипывая, она выгребла к тихой заводи, где в зарослях звонко кричала иволга, выволокла лодку на песок и вынесла девочку на берег. Обнявшись и подогнув ноги, они уселись прямо на землю и принялись громко плакать.

- Ну, развели сырость, - услышали они за своей спиной веселый голос к ним шла их спасительница. От ее высокой и стройной фигуры веяло энергией и силой. - Чего плачете? - Женщина сняла с плеч неновый синий рюкзак, быстро набросала в кучу сухих веток и запалила костер.

- Мы думали, ты утонула... - сказала баба, морща доброе, припухшее от слез лицо. Женщина хмыкнула. Она стянула с себя мокрые джинсы и рубашку и принялась сушить их над костром. - Спасибо тебе... Мы с Аленкой уж к смерти приготовились... - Баба крепче прижала к себе зябко ежившуюся девочку.