Послание Геркулеса

- Похоже, он считает, что может дергать ДНК так, чтобы она лучше работала. Не только в смысле зрения.

- В самом деле? Отлично. И это применимо ко всему населению?

- Он говорит, что да.

- Что ж, это прекрасно. Можем дать каждому приличное зрение. - Президент снял очки, посмотрел на них. - Дайте мне какое-то подтверждение, Гарри. Мне нужна абсолютная уверенность. И как только она у меня будет, мы это огласим для публики… - Он остановился и наморщил лоб: - Вы сказали, не только зрение? А что еще?

- Он считает, что почти все. Сердечные болезни. Он упоминал менингит.

- Рак? - спросил президент.

- Да, и рак. Так он говорит. Может быть, не излечивать, это я не совсем понял. Но остановить. То есть сделать так, чтобы никто больше им не заболевал.

- Чудесно! Гарри, это просто невероятно! Что еще?

- Я полагаю, практически все. Президент сиял.

- И врожденные дефекты?

- Да.

- О'кей. - Президент внимательно посмотрел на Гарри. - Вы чего-то не договариваете.

- Сайрус считает, что люди перестанут разрушаться с возрастом, мистер президент. Он говорит, что может научиться лечить старость.

У Харли челюсть отвисла, и он повторил будто про себя:

-  Лечить старость. Что это значит?

- Насколько он мне объяснил, вам делают пару уколов, и вы прекращаете стареть.

- Бог ты мой! Надолго? То есть сколько времени длится эффект?

- Никто не знает. Сайрус говорит, что не видит причин, чтобы это не было бессрочно.

- То есть люди перестанут умирать? - Харли стал медленно подниматься с кресла. На лице его поочередно промелькнули радость, ошеломление, беспокойство, восторг.

- Очевидно. Конечно, пока это все еще теория. Уверенности быть не может, пока не будут проведены кое-какие эксперименты.

- Понимаю.

- Я должен вам сообщить, что никаких серьезных экспериментов не проводилось из-за ограничений секретности, и никого со стороны не привлекали. Но Сайрус пользуется заслуженной репутацией, и он говорит, что не видит причин, почему бы это не получилось.

Наверху прокатился гром, порыв ветра ударил в окна, хлестнув дождем.

- Так, - сказал президент. - Еще что-нибудь, Гарри?

- Нет, сэр.

- Впрочем, этого уже достаточно, правда? - спросил, улыбаясь, президент.

- Я думаю, что да, мистер президент.

- А что до того, чтобы… - Президент не договорил и подошел к столу, включил спикер. - Джейн, дайте мне Тилмана.

Фамилия была Гарри не знакома. Президент снял трубку телефона.

- Джим, надо усилить охрану «Геркулеса». Вы передаете все работы агентству национальной безопасности. Немедленно. - Он послушал ответ, кивнул и посмотрел в окно, где бушевала непогода. - Так будет правильней. Нельзя терять ни минуты.

Он вернулся к окну и пожал Гарри руку.

- Превосходно, Гарри. Вы с вашими людьми совершили выдающуюся работу. Я этого не забуду.

А Гарри думал: «Бог мой, он нас закрывает. Завтра же. Все кончено». Он хотел сказать Харли, что нельзя отбирать программу у Годдарда. Нельзя отдавать хакерам с приказом все угробить. Но было слишком страшно.

- Спасибо, сэр, - сказал он.

- Кстати, я думаю, что вам можно было бы поручить более ответственную работу. Можете начать приглядываться. Когда это все кончится, может быть, для вас найдется должность заместителя кого-нибудь из главных министров.

Позвонила Джулия.

- Хорошая новость!

- Какая? - спросил он. - Мне бы она не помешала.

- Что-то вроде прорыва. Килгор сказал привезти ему Томми завтра.

- Чудесно. - Килгор - человек осторожный. Если он говорит о прорыве, значит, что-то должно быть серьезное. - Подробностей ты не знаешь?

- Он сказал, что должен выполнить некоторые анализы. Но настроен оптимистично.

- В каком смысле - оптимистично?

- Я тебе скажу, когда буду знать.

Глава восемнадцатая

Гарри привез Лесли к себе домой на Болинброк-роуд и раздел ее при свете уличных ламп в спальне Джулии. Своего рода месть, подумалось ему.

Один за другим бросал он предметы ее одежды на пушистый ковер, который они с Джулией привезли, получив этот дом в свое владение к седьмой годовщине свадьбы. Когда Гарри ее раздел, Лесли чуть отвернулась, то ли по капризу, то ли из застенчивости, и пупок и груди ее вошли в тень. Но глаза продолжали смотреть на Гарри, и светлые волосы лучились в исходящем от штор свете.

- Ты прекрасна, - сказал он.

Она раскрыла ему объятия, и он ощутил сквозь рубашку прижавшееся тело. Губы у Лесли были влажные и теплые, рука Гарри ушла в ее волосы. Они медленно покачивались, обнявшись, а снаружи кусты бузины скребли стену дома, и громко тикал на бюро будильник. Кожа Лесли у основания шеи казалась плотной на ощупь.

Он приподнял ее на руки, она зарылась в него, и слышно было, как бьется у нее сердце. На двуспальной кровати Лесли потянула его за рубашку, засмеялась, когда заело пуговицу, и оторвала ее рывком.

- Я потом пришью, - шепнула она, снимая рубашку с плеч Гарри и небрежно бросая в темноту. А потом сунула ладонь под пряжку ремня.

Гарри наклонился над ней, прижался губами к губам и взял ее, когда пришло время.

Они говорили, спали, соединялись и снова говорили.

Говорили в основном о себе и как они рады друг другу, И говорили об алтейцах, о которых надеялись узнать чуть побольше.

- Я все думаю, - лениво сказала Лесли, когда они лежали, сплетенные, - почему они ничего не говорят о своем прошлом. Ничего по истории я не нашла. И по психологии. И вообще ничего по социальным наукам. Все прочли, а иллюзия одинокого инопланетянина в башне стала только сильнее. И этого я никак не понимаю.