Поезд Ноя

о ли чего не хотела. Пусть бы себе ехала. Куда ты ее денешь сейчас?

Они встретились глазами, и в рысьих зрачках смотрителя Егор углядел всполохи чего-то недоброго. Бывает так иногда. Видишь человека, вроде бы знаешь, а вот мелькнет иной раз такое в глазах - и понимаешь: чужой.

- Ничего. С нами поплывет, - Егор старался говорить спокойно. - Акваланга-то три!

- Нам запасной нужен, это во-первых. А во-вторых, думаешь, она своего песика здесь бросит?

Егор опустил голову.

- Так-то, чудила! Прежде чем делать, всегда думать надобно... - Лукич поднялся. - Ладно, пошли чаевничать. Заодно покумекаем насчет погружений.

- А это как же? - Егор кивнул на крокодилий труп. - Здесь оставим?

- Куда же его девать? Да и не вынести нам такую тушу. В нем полтонны, наверное, будет!.. - старик хмыкнул. - Да ты не бойся, найдутся могильщики. Либо свои же собратья утащат, либо мыши съедят. Надо только дверь оставить открытой - и всех делов.

***

Койка под спиной не дрожала, и было безумно тихо. Ни грохота колес на стыках, ни скрипучего покачивания. Мало сказать - непривычно, ощущения казались фантастическими. Ему и присниться успело что-то странное. Что именно, он не запомнил, но сердце по сию пору взволнованно билось, и капелька пота щекочуще скользила от виска к уху.

Открыв глаза, Егор некоторое время смотрел в серый срез потолка. Не яшма, не змеевик, - обычный бетон, но и его хватало для разгульного воображения. Среди разводов и трещинок легко и просто рисовались батальные и космические сцены, всплывали удивительно одухотворенные лица. Триста спартанцев под градом стрел, корабль среди скал чужой планеты, мальчик, задумавшийся над письмом... Мозг, еще не пробудившийся окончательно, работал с завидным прилежанием - трудился не ради чего-то конкретного, просто изображал то, что ему нравилось.

Вздрогнув, Егор прислушался. Слабое покачивание все же присутствовало. Правда, иной природы. Там потряхивало несущиеся вагоны, здесь медлительно раскачивались высотные опоры. Волны и ветер задавали неспешный ритм, амплитуда была совсем небольшой, однако, если лежать без движений, некий глубинный маятник под диафрагмой все-таки реагировал, откликался в ответ на порывы стихий.

Неторопливо одевшись, Егор вышел в коридорчик, сунулся в дежурную комнату, где, питаемый от ветряка, гудел простенький диспетчерский компьютер. На карте-табло слабо мерцали ниточки ползущих составов. Карта показывала Европейскую зону, красная звездочка в центре знаменовала собой станционный узел, на котором они сейчас находились. Поискав глазами, Егор нашел гусеницу литерного, уносящего Горлика, Диму скрипача и брата. Скверно, что не успел попрощаться с доктором. Все же что-то с ними в последние дни произошло. На какую-то малость они приоткрылись друг другу. Да и с братом, похоже, могло все снова склеиться.

Егор неожиданно подумал, что в числе близких ему имен впервые не помянул Ванду. Действительно странно! Стоило сойти с поезда, и рана тотчас стала затягиваться.