Смерть по имени сон (Планета пиратов - 2)

- С превеликим удовольствием. Когда?

- Быть может, сегодня? Не лишат же меня одного выходного денечка после того, как я работал ночи напролет? Для этого я и приехал. - Он оставил дверь открытой, и в комнату лился яркий солнечный свет. - Такой изумительный день, даже для Тау Кита, что просто грешно сидеть внутри стен.

Они провели этот день в природном заповеднике, где больше всего любила бывать Фиона. Молодые деревца, посаженные незадолго до отъезда Лунзи, теперь превратились в матерых исполинов. Прохладные тени их крон простирались чуть ли не до противоположного берега реки. Следуя своим воспоминаниям, Лунзи водила Коромеля по их с Фионой заветным местам. Короткие полуденные дожди напитали почву, и в воздухе чувствовался пьянящий запах чернозема. Они слушали в кронах деревьев щебет птиц, песней приветствующих чудесную погоду. Лунзи и Коромель нырнули под могучие ветви и вскарабкались по склону к каменному выступу. На каком-то этапе геоистории планеты каменные напластования двинулись навстречу друг другу и, вступив в противоборство, вздыбились вверх, выталкивая на поверхность края сокрушенных плит, которые нависали теперь над рекой.

- Здесь хорошо сидеть и о чем-нибудь думать. И кормить птиц, если у тебя случайно оказалось с собой несколько кусочков хлеба, - проговорила Лунзи, ложась на большую каменную плиту, нагретую солнцем, и упираясь в нее локтями, чтобы видеть реку внизу и маленькие тени, гоняющиеся друг за дружкой в толще воды. - Или рыбок.

Коромель похлопал себя по карманам:

- Простите, хлеба нет. Значит, в другой раз.

- Ну и хорошо. Иначе эти попрошайки слопали бы нас с потрохами.

Он засмеялся и сел рядом с ней, чтобы смотреть на искрящуюся воду, бегущую по камням.

- Я нуждался именно в этом. В последнее время было столько работы, что я должен провести хоть немного времени под открытым небом. Мой отец, как приехал сюда, так только о вас и говорит. Он поздно женился и не хочет, чтобы я повторил его ошибку. Он одинок, - задумчиво добавил Коромель. - Он старается свести нас.

- Ничего не имела бы против, - отозвалась Лунзи, оборачиваясь, чтобы улыбнуться ему.

Коромель был привлекательным мужчиной. Ему, вероятно, давно перевалило за сорок пять, но выглядел он моложе и, вне своего служебного окружения, обнаруживал больше восторженности, чем, по ее представлениям, подобало измученному заботами и осознающему свое высокое положение адмиралу.

- Ну, тогда и я тоже. Не стану вам лгать, - удовлетворенно кивнул он. И осторожно добавил: - Но имейте в виду, я не могу брать на себя много обязательств. Я - человек карьеры. Флот - моя жизнь, и я люблю его. А все остальное - уже потом.

Лунзи пожала плечами, отколупывая с камня кусочки мха и бросая их в воду.

- А я - бродяга. По природе своей, вероятно, в такой же степени, как и волей случая. Я никогда бы не стремилась заработать "дыхательные", чтобы осесть в колонии, если бы у меня не было дочери. Я получаю огромное удовольствие от поездок в новые места, узнавая что-то новое, встречаясь с новыми людьми. Так что и для меня было бы далеко не самым лучшим сковать себя на всю жизнь. Так же, как и для вашей репутации - связаться с отставшей от времени врачихой, которую подозревают в том, что она - Иона, свалившаяся на вашу голову со спецзаданием Флота.

Коромель презрительно фыркнул:

- Для меня это не имеет ни малейшего значения. Отец рассказывал мне об этой болтовне за вашей спиной на "Бан Сидхе". Мне бы стоило подать рапорт на тех дураков, что испортили вам поездку своим примитивным суеверием.

Лунзи положила ладонь ему на руку:

- Не надо. Если эти общие страхи и переживания помогают им справляться с ежедневной угрозой реальной опасности, пусть все остается при них. Это само пройдет, - заверила она адмирала, улыбаясь.

Он откинулся назад, прикрывая рукой глаза от солнца.

- Как знаете. Но мы тем не менее можем наслаждаться обществом друг друга, пока мы вместе, не так ли?

- Безусловно.

- Я очень рад этому. Мне, конечно, не удастся убедить вас поступить на военную службу? - полушутя спросил Коромель. - Вашей репутации пойдет на пользу, если вы завербуетесь в разведку Флота. Вы сможете путешествовать с места на место, знакомиться с новыми людьми, узнавать новое, одновременно собирая для нас информацию.

- Что? Я смогу видеться с вами только на этом условии? - с притворным возмущением вскинулась Лунзи. - Я должна вступить в ряды Военного Флота? Она грозно приподняла брови.

- Нет. Но если вашего согласия поступить на службу можно добиться только таким путем, я, может быть, внесу изменения в устав. - Он довольно ухмыльнулся. - Правда, побудьте немного на Тау Кита. Меня откомандировали сюда пилотировать стол в кабинете. Но я не теряю надежды убедить вас изменить свое мнение относительно службы. Вы в самом деле были бы для Флота бесценным приобретением. Останьтесь хоть на время, пожалуйста.

Лунзи пребывала в нерешительности.

- Я не сочла бы разумным слоняться тут каждый день, ожидая, пока вы разделаетесь с работой. Я бы плохо себя чувствовала.

Коромель прочистил горло:

- А разве вы не обращались в здешний медицинский центр насчет работы? Вы могли бы поработать там, пока не решите, что делать дальше. Они, гм, звонили мне, спрашивали, можно ли воспользоваться вашими услугами. Они, похоже, думают, что вы уже служите во Флоте. У вас есть еще одна неожиданная и очень ценная особенность. Вы со вниманием выслушиваете моего отца. Он был бы так счастлив проводить время в вашем обществе. Он в таком возрасте, что осталось совсем мало людей, с которыми он может разговаривать. - Коромель смотрел на нее с надеждой и тоской; выражение его лица никак не соответствовало ни форме, ни роду его деятельности.

От последних ее возражений не осталось и следа. Как хорошо она понимала затруднительное положение старого адмирала Коромеля!

- Ну ладно. Отказываюсь от всех притязаний потенциальных работодателей из космического порта, имеющихся на сегодняшний день. Но остаюсь я по другой причине. Мне хочется этого самой.

- Вы нравитесь мне, доктор Лунзи.

- Вы тоже мне нравитесь, адмирал Коромель. - Она сжала его руку, и они какое-то время молча сидели рядом, просто наслаждаясь негромким журчанием реки, пением птиц и полуденным теплом.