Рама II. Научно-фантастический роман

— Будьте очень осторожны, — сказал адмирал Хейльман Франческе. — Мне в дрожь бросает, когда вы так высовываетесь.

Синьора Сабатини перегнулась через край двери, зацепившись ногами за ножки сидения геликоптера. В ее правой руке была небольшая видеокамера. В трех-четырех метрах под ними, не обращая внимания на жужжащую над головой машину, деловито двигались вперед крабы, сохраняя походный порядок в три ряда, словно набор штырьков в детском бильярде.

— Поворачивайте к морю, — выкрикнула Франческа, обращаясь к Хиро Яманаке. — Они двигаются к краю воды и наверняка повернут обратно.

Геликоптер резко взял влево, пролетая над краем пятисотметрового обрыва, отделявшего южную половину Рамы от Цилиндрического моря. Здесь берег был в десять раз выше, чем на севере. Поглядев на замерзшую поверхность в полукилометре под собой, Дэвид Браун даже охнул.

— Франческа, это просто смешно, — проговорил он. — Чего ты добиваешься? Автоматическая камера в носу геликоптера снимет в точности то же самое.

— У этой камеры переменное фокусное расстояние, — пояснила она. — К тому же легкое подрагивание придает фильму большую достоверность.

Яманака вновь правил к берегу. Теперь биоты оказались прямо спереди — метрах в тридцати. Оказавшись в половине корпуса от края обрыва, первый биот помедлил какую-то долю секунды и резко повернул направо. Маневр завершился еще одним поворотом на девяносто градусов — биот развернулся в обратную сторону, остальные последовали примеру ведущего с военной точностью.

— Вовремя успели, — Франческа с довольным видом уселась на сиденье, — и во весь кадр. Кажется, я даже сумела снять, как блеснул голубой глаз вожака.

Биоты иноходью удалялись от края утеса с обычной для них скоростью — десять километров в час. За походной колонной оставались легкие вмятины в глинистой почве. Теперь они двигались параллельно пути, которым пришли к морю. Весь район сверху напоминал наполовину скошенное поле: с одной стороны четкие рядки следов, а там, где биоты еще не побывали, — ровная почва.

— Скучно становится, — проговорила Франческа, с игривым видом обнимая за шею Дэвида Брауна. — Может быть, развлечемся чем-нибудь другим.

— Пусть сделают еще один стежок. Схема движения очень простая, — щекочущее прикосновение пальцев Франчески он игнорировал, словно бы проверял в уме какой-то список, и наконец проговорил в коммуникатор:

— А как считаете вы, доктор Такагиси? Можем ли мы сейчас сделать еще что-нибудь?

В научном центре „Ньютона“ Такагиси следил за движением биотов на экране монитора.

— Очень важно, — отвечал он, — узнать побольше об их сенсорных способностях, прежде чем приступать к поимке. На шумы или далекие визуальные стимулы они не реагировали, похоже, биоты попросту не заметили нашего присутствия. Впрочем, я не сомневаюсь, что вы согласитесь со мной — информации для каких бы то ни было выводов у нас маловато. Вот если бы можно было подвергнуть их полному диапазону электромагнитных частот и прокалибровать реакцию, тогда мы получили бы известное представление…

— На это уйдут дни , — перебил его Браун, — а потом опять лови удачу. Кстати, не представляю, как эта информация может изменить наши планы.

— Подробное исследование биотов, — возразил Такагиси, — позволило бы нам надежнее спланировать операцию по их поимке. Новые факты могли бы даже заставить нас вообще отказаться…

— Едва ли, — коротко отреагировал Дэвид Браун. С его точки зрения, дискуссия была закрыта. — Эй, Табори, — крикнул он. — Как там у вас, ребята, обстоит дело с палатками?

— Почти закончили, — ответил венгр, — работы осталось самое большее на тридцать минут. А потом я готов прямо в койку.

— Нет, сперва перекусим, — возразила Франческа, — на пустой желудок плохо спится.

— И что же ты нам готовишь, прекрасная? — игривым тоном осведомился Табори.

— Osso buco alia Rama [41] .

— Довольно, — сказал доктор Браун и, помедлив пару секунд, продолжил. — О'Тул, вы справитесь с „Ньютоном“ в одиночку? Хотя бы в течение ближайших двенадцати часов?

— Безусловно.

— Тогда пришлите вниз всех остальных. Встречаемся у лагеря, он будет уже готов. Перекусим, вздремнем. А затем приступим к составлению плана охоты на биота.

Не зная сомнений шесть крабовидных существ маршировали под геликоптером по пустынному грунту. Четверо людей следили, как они приближаются к четкой границе — здесь глина и гравий уступали место переплетению тонкой проволоки. Приблизившись к узкой тропинке, разделявшей оба района, крабы по дуге повернули обратно и параллельно своему прежнему следу направились к морю. Креня геликоптер, Яманака набирал высоту, уходя в сторону лагеря „Бета“, лежавшего в десяти километрах за Цилиндрическим морем.

„Они правы, — думала Николь, — одно дело видеть все это на мониторе, другое — в реальности“. Кресельный лифт опускал ее внутрь Рамы. Николь миновала уже половину пути, и во все стороны открывались головокружительные перспективы. Она вспомнила, что уже испытывала нечто похожее на плато Тонто в Национальном парке Большой Каньон. „Но там все было создано самой природой, к тому же за миллиард лет, — сказала она себе. — А Раму построили. Кто-то, а может быть, нечто“.

Кресло на миг остановилось. Внизу в километре под ней Сигеру Такагиси оставлял подъемник. Николь не видела его, но было слышно, как он переговаривается с Ричардом Уэйкфилдом.

— Поторопитесь там, — прозвучал голос Реджи Уилсона. — Мне совершенно не нравится сидеть посреди этой бездны.

Николь же было только приятно — удивительная сцена вокруг нее на мгновение замерла, и можно было в свое удовольствие разглядеть все подробности.

Еще одна остановка — высадился Уилсон. Наконец и кресло с Николь приблизилось к подножию лестницы „Альфа“. Завороженная, она удивлялась, как быстро обретает ясность ее зрение на последних трехстах метрах спуска. Нагромождение деталей превратилось в вездеход, троих человек, какое-то оборудование, небольшой палаточный лагерь. Еще через несколько секунд она уже видела лица тех троих, что стояли внизу. Вдруг вспомнился другой кресельный лифт — в Швейцарии, два месяца назад. Перед умственным взором возникло лицо Генри. Его сменила улыбающаяся физиономия Ричарда Уэйкфилда. Стоя внизу, он наставлял ее, как лучше выбираться из кресла.