Возвращение на Землю

Хочется сказать, что наша новая фигура вызывала зависть и удивление у товарищей, особенно у пузатой мелочи. Дети окружали нас, едва мы появлялись в общественных местах станции. Они начинали, прежде всего, щупать мускулы, при этом вздыхать и изумленно пищать. Некоторые, солидно кашляя, задавали глупые вопросы типа, а какого цвета трусы мы будем носить на шаттле или сожрем ли весь запас продуктов на корабле до того, как вернемся на Марс. В ответ я только щелкал по носам любопытных, а иногда и подзатыльники, если вопросы становились уж слишком нескромными. В свою очередь Хэндрик строил страшные рожи и делал вид, что стал монстром и хочет слопать всю мелюзгу. Та, визжа от испуга, убегала.

Но самым сложным было то, что мы практически перестали видеть Кэт, хотя о ней думали постоянно. Не знаю, впрочем, как Хэндрик, но я скучал по ней, а два раза она даже мне приснилась. Мне мама, правда, говорила, что Кэт несколько раз пыталась связаться со мной, но отсутствие времени, а иногда и сил на разговоры, не позволяли мне встретится с ней.

Заползая в свой жилой отсек и игнорируя приглашение мамы сесть за стол, я падал на кровать и расслаблялся. В уставшие мозги лезли мысли, а кого нам дадут в третьи члены экипажа. Мне почему-то хотелось, чтобы им стала Кэт. Вроде бы ее возраст и специальность подходили к требуемому Тагасимой нормам, но в тоже время не было уверенности, что космонавтом будет женщина. С одной стороны логика подсказывала, что полная отдача и нагрузка возможны при однополом экипаже, и я мысленно прикинул лица нескольких парней, которые могли присоединиться к космическому полету, только они были из другой «команды» и необходимой психологической картины не получалось. С другой стороны, разнообразие требовало наличие противоположного пола: это стимулировало и поддерживало дух у экипажа. Ведь не зря на Марс отправляли только пары, состоящие в браке. Этим самым психологи стремились снять напряженность у людей, и в итоге оказались правы. Был создан не только соответствующий климат, но и продолжен человеческий род.

Однажды я спросил у отца:

— Пап, а как там, на Земле встречались с девушками?

Отец пытливо посмотрел на меня, а затем, вздохнув, сказал:

— Сынок, я слишком мало пробыл на Земле, а когда был там, то мне было, признаюсь, не девушек… Но насколько я помню, обычно парень даму сердца приглашал в кино или театр, а иногда они просто прогуливались по парку, ездили в горы, на природу. Вот так определялись, подойдут ли друг другу, а затем вступали в брак…

— Но на Марсе нет парка. Не в оранжерею же мне вести девушку. А горы далеко и нет, честно говоря, особой красоты там. В театральных постановках мы сами участвуем и куда нам идти? — горестно произнес я.

— А-а, понял, это ты про Кэт? — как бы невзначай спросил отец.

Я засмущался.

— Я думаю, как можно проверить свои чувства к ней или ее — ко мне? — продолжал я.

Отец хитро подмигнул мне:

— Уверен, скоро такой случай представится…

Его слова запали мне в душу, и поэтому я страстно желал, чтобы третьим членом экипажа обязательно стала Кэт Нэйсон.

Подготовка продолжалась два месяца, пока, наконец, нам не объявили, что полет назначен на 6 апреля, а чуть раньше — второго числа мы соберемся у Тагасимы для обсуждения наиболее важных аспектов полета.

В 10.00 нас завели в кабинет директора станции. Я, например, впервые оказался в "заповеднике Земли" — именно так называли колонисты это огромное помещение, в котором находилось сотни предметов о нашей потерянной родине: глобусы, карты, картины, книги, макеты парусников и ракет, домов и башен, скелеты и чучела животных, древнее оружие. Компьютер на столе казался вещью совсем не к месту. Хэндрик, увидев все это, тихо присвистнул. Я тоже был потрясен этими земными раритетами.

В кабинете кроме Тагасимы было еще несколько человек из руководства станции. Среди них — мой отец. Он незаметно кивнул мне, мол, будь спокоен.

— Садитесь, друзья мои, — пригласил нас к себе японец. Его живые и умные глаза смотрели с особой теплотой.

Когда мы устроились в мягких креслах, он начал разговор:

— Вы получите всю необходимую информацию, чтобы ваш полет прошел успешно, ведь от него зависит многое в жизни станции.

Прежде всего, наши радиолокаторщики попробовали через марсианские орбитальные спутники просканировать околоземное пространство и обнаружить платформу. Что-то массивное они зафиксировали, и мы думаем, это наша цель. Координаты этого объекта вы получите.

Доставить платформу — дело сложное, но наши специалисты будут всегда корректировать ваши действия, чтобы свести к минимуму ошибки и возможную аварийную ситуацию.

— Вы говорили, что нас будет трое, — сказал я, и сам не узнал своего голоса. Он казался хриплым и чуть дрожащим.

— Верно. И третий член экипажа есть. Это ваша общая знакомая — Кэт Нейсон. Она назначена бортврачом и одновременно будет навигатором корабля!

— Ур-ра! — не сдержав своих чувств, вскричали одновременно мы с Хэндриком. И тут же, устыдившись, замолчали.

Присутствующие в кабинете заулыбались. А отец незаметно показал мне жест — сжатый кулак и поднятый вверх большой палец, мол, все о" кей, как я и говорил тебе!

— Я понимаю ваш восторг и приветствую ваше решение работать слажено в одной команде. И поэтому от вас требуется только достижение успешного выполнения миссии.

— Но ведь она не готова к полету, — вдруг вспомнил я. — Она не проходила с нами подготовку.

— Она была одной из первых, кто приступил к тренировке, и была готова раньше вас, — проговорил Тагасима. — Это держалось в секрете от всех. У нее, кроме того, более сложная миссия — ей предстоит за время вашего полета вокруг Земли изучить биоэкологическую обстановку, то есть что твориться на поверхности. Далее, вы поможете ей закинуть контейнер на планету.

— Какой контейнер? — подозрительно спросил Хэндрик, который недоумевал, почему ему, как бортинженеру было ничего не известно о новых технических устройствах.

— Это биоконтейнер, который предназначен для ловли сцерцепов…

— Сцерцепов? — поразились мы. У Винни-Пуха даже отвисла челюсть. Нам казалась безумной идея ловить тварей, из-за которых мы лишились родины. — Но для чего они нам?