Трупам каратисты не страшны или Зомби в новолуние

Полковник Элгертон кивнул.

.— М-мне к-кажется, что н-ничего нам не грозит. П-пончия Асору ясно говорил, что м-мы нужны им завтра живыми.

На секунду все оцепенели, потом капитан Пентекост хлопнул себя по лбу.

— Джизас Крайст! О самом простом и не подумали! — Это точно, сэр, — поддакнул сержант Уиллис, потом повернулся к двум спецназовцам. — А вам, парни, не показалось, что с вами в поддавки играют?

Джес и Гилрой посмотрели друг на друга, покачали головами.

— Мы всерьез работали, сэр. — Но ни одной даже царапины не получили, точно?

Спецназовцы промолчали, сержант повернулся к полковнику.

— Все ясно, сэр! На понт они нас берут этими железками. Так что я думаю — можно прорваться. Может прямо сейчас и попробовать? Все, конечно, не пройдем и побьют нас здорово, но под шумок кто-нибудь сможет меж ног, понизу проскользнуть… ну и на ту сторону… — Не забывайте, сержант, — ответил полковник, — на той стороне могут быть наблюдатели, так что прорываться будем в темноте.

Он выпрямился и отдал приказ:

— Действуем так: как только стемнеет, по моей команде все вместе плотной компактной группой идем на столкновение с ближайшим к канату стражником. Главное двигаться как можно быстрее. Резкость и скорость — вот что нам нужно. Сержант Уиллис идет сзади. Реакция у зомби хорошая, но несколько секунд замешательства и неразберихи нам гарантированы. И прежде, чем они отбросят нас назад в круг, сержант должен успеть проползти между ног зомби и добраться до каната. Думаю, у нас есть шанс.

Полковник посмотрел вверх.

— Небо, кажется, тучами затягивает, значит, ни звезд, ни Луны… да и новолуние сегодня… тьма, стало быть, будет полная. Вот только кому это больше на руку — нам или им?.

Никто ему не ответил. Остальное пленники тоже подняли глаза к небу, кто-то лишь для того, чтобы бросить мимолетный взгляд, кто-то чтобы подольше задержаться на пустых, пасмурных просторах, прежде чем снова опустить взор и заняться тем единственным, что им оставалось — ожиданием темноты.

Полковник оказался прав — тучи затянули небо и время заката можно было определить лишь по тому, что на маленькое плато опустилась кромешная тьма. Полковник шепотом отдал приказание и пленники выстроились боевым порядком. Впереди ударная двойка Джес и Гилрой, на флангах — капитан и полковник; Такэду и водителя Хобарта, как самых хилых, поставили в серединку, а замыкал построение сержант Уиллис. Все держали друг друга за плечи и стояли, согнувшись, в напряженном ожидании.

— Ну, с богом! — произнес наконец полковник свистящим шепотом, — вперед!

И группа что было сил рванула вперед. В темноте люди поневоле толкали друг друга, но старались бежать кучно и друг от друга не отрываться. Такэде показалось, что эти полтора десятка метров до выбранного к нападению стражника они бежали целую вечность. Такэда держал глаза закрытыми, поскольку все равно ничего не было видно. Когда бежавший впереди него Гилрой Скотт наткнулся наконец на стражника, а Такэда, соответственно, налетел на спину Гилроя, он, следуя инструкциям полковника, испустил истошный вопль, который подхватили остальные пленники. Тут из темноты на левый глаз Такэды обрушился удар такой силы, что этнограф, оторвавшись от земли, отлетел назад, упал навзничь, врезавшись затылком в камень, и потерял сознание…

Когда он пришел в себя, вокруг была все та же непроницаемая чернота и царила абсолютная тишина. Цветовые пятна в левом глазу разнообразили мрак, но ничего не освещали. Такэда приподнялся, ощупал затылок. Голова болела, но тошноты и головокружения не чувствовалось, значит сотрясения мозга не было. Перегрин настороженно водил головой по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь услышать. Судя по всему, операция «прорыв» закончилась и, каков бы ни был результат, ему следовало вернуться к центру площадки, ко всем этим столбам и кольям. Но он не знал, в какую сторону двигаться, а приближаться к зомби не испытывал ни малейшего желания. И он почему-то не решался подать голос, чтобы выяснить, где все остальные.

Наконец этнографу показалось, что он услышал чей-то стон, тихий голос… Такэда поднялся на ноги и двинулся было на звук, но тут из-под его ноги с глухим стуком откатился в сторону какой-то предмет, Такэда остановился, нагнулся вперед, принялся нашаривать во мраке неведомый объект. Ладонь сразу же въехала в лужу какой-то жидкости. «Пролили что-то», недоуменно подумал этнограф. Двигая ладонь дальше, он наконец нащупал и загадочный предмет. Осторожно прошелся пальцами по его поверхности, пытаясь сообразить, с чем имеет дело. Когда же Перегрин понял, что то, что он ощупывает, это чья-то отделенная от туловища голова, нервы его не выдержали. С воплем, способным спросить в океан всех зомби, он сломя голову бросился прочь от страшной находки. То, что при этом он выбрал неверное направление этнограф понял, когда из темноты на него обрушился град свирепых ударов. Причем били и руками и ногами, и рукоятками мачете и лезвиями плашмя. Удары отбросили Такэду в нужном направлении и, не удержавшись на ногах, он приземлился на захрустевших под его весом костях, сложенных в кучу сержантом Уиллисом.

Из темноты неподалеку донесся негромкий голос:

— Кто тут? Это вы, Такэда?

Перегрин находился в состоянии близком к истерике, его била крупная дрожь, но он смог все же подтвердить, что это именно он и спросить, а кто тут? и чем дело кончилось?

— Здесь полковник Элгертон и капитан Пентекост. У капитана, кажется, сломаны несколько ребер и ему трудно говорить. — А остальные… Дело наше, Перегрин, закончилось полной катастрофой… Вы-то сами, Перегрин, что ви…

Полковник хотел сказать «видели», но сообразил, что Такэда, так же как и он сам, не видел ровным счетом ничего, поэтому переделал фразу:

— … а вам что известно? Что вас так напугало? — Там лежит голова Хобарта, сэр. — Почему вы решили, что это Хобарт? — У него у единственного из всех были длинные волосы.

Из темноты донесся сдавленный голос капитана Пентекоста:

— Бедный парнишка! Ему и двадцати-то кажется еще не было. — Завтра, Джотам, мы все будем ему завидовать, — тихо проговорил полковник. — Ведь это он же и решил, что нам ничего не грозит и вот… — прошептал Такэда. — А остальные? Тоже… там? — Видимо, да. Хобарт ошибся только частично. Это мы трое нужны Эскапильо живыми, на остальных ему плевать. Это насчет нас троих зомби дали указания только бить, но не убивать, это нам ничего не угрожало, а не им… Я, старый дурак, мог бы и додуматься… — Значит, сержант не прорвался? — Скорее всего, нет. Видимо, эти металлические штуки у них действительно какие-нибудь датчики инфракрасного излучения для ночного видения, раз они так точно смогли определить, кто есть кто. А значит вся наша затея заранее была обречена…

Такэда нащупал в темноте ближайший столб, придвинулся поближе и уселся, привалившись к нему спиной. Каждое движение отзывалось взрывами тупой боли во всем теле и в голове. Его продолжала колотить крупная дрожь. Отчаянье, безнадега.

Чернота в душе и чернота снаружи.

— И таблетки они у меня отобрали, — простонал Такэда. — Какие таблетки? — недоуменно спросил полковник. — Я перед сном транквилизаторы принимать должен… — пояснил этнограф, — а они и их забрали, когда нас в лесу обыскивали… — Господи! Какой вздор человека беспокоит… — пробормотал полковник и после этого на площадке не было произнесено ни слова. Все трое погрузились в свои невеселые мысли и гоняли их раз за разом по одному и тому же замкнутому кругу, пока усталость и нервное напряжение всего дня не взяли свое. Чтобы заснуть, этнографу таблетки не понадобилась.

Полковник играл в мяч со своим трехлетним внуком на зеленой лужайке своего загородного дома под Аннаполисом. Ярко светило солнце и в рощице старых вязов оглушительно щебетали птицы, но было почему-то очень холодно, должно быть тянуло прохладой со стороны Чесапакского залива, и Элгертон никак не мог запахнуть поплотнее полы куртки, чтобы не чувствовать ледяного ветерка. Внук в очередной раз, широко улыбаясь, метнул в деда мяч, полковник поймал его и хотел бросить обратно, но вдруг увидел, что у него в руках отрезанная голова водителя Хобарта…