Прыгнуть выше себя (издание 1990 г.)

— На юридическом, кстати самом точном, языке это называется иначе.

— Знаю. Но уверен, что в этом случае было больше мести, чем корысти. Месть и самоутверждение: вот я какой нехороший и сильный. Вот что я могу сделать с вами и вашими делами. А что вы сделаете со мной?

Павел Ефимович вдруг ловит себя на том, что его внимание рассеянно, и он все время прислушивается к чему-то, пытается уловить какие-то звуки.

Он стряхивает с себя оцепенение, спрашивает:

— Это понимали и его жертвы?

— Не все. Некоторые склонны были видеть в нем обыкновенного научного грабителя, дорвавшегося до высокого кресла…

И вдруг Трофимов осознает, к чему прислушивается. Он не слышит шагов робота, не обнаруживает признаков его присутствия в комнатах.

— А где ваш робот? Послали за покупками?

— Имеете в виду кибердвойника Варида? Он в лаборатории. Создаем ему новую внешность да и кое-какие органы меняем. Выйдет из лаборатории красавцем, не узнаете. А о Пете Шевелеве есть вести? Его родители места себя не находят, извелись вконец.

— Розыск мальчика объявлен по телевидению и радио, по всем информационным каналам милиции. Делаем что можем. Но пока безрезультатно. Мальчик как в воду канул.

— Варид тоже очень беспокоится о нем. Мальчишка непоседливый. Увлекался путешествиями, начитался книг о капитанах дальнего плавания, китобоях, юнгах, пиратах. А технику любит — за уши не оттянешь. Лучшая награда — дать покопаться в колесиках и проводах. Любознательность может далеко завести…

11

— Это направление поиска считаю перспективным, — подчеркнуто официально говорит полковник Лазарчук и поощрительно кивает массивной квадратной головой, увенчанной ежиком седых волос.

По интонации Павел Ефимович улавливает, что беседа еще не закончена, главное — впереди. Он сидит по другую сторону стола, подавшись вперед, ожидая продолжения разговора. Полковник Лазарчук, в прошлом — один из опытнейших розыскников, возможно, что-то подскажет.

— Я сказал "это направление" и думаю, что на нем необходимо сосредоточить все усилия, не отвлекаясь.

Павел Ефимович понимает: полковник считает, будто он отвлекается. У Трофимова появляется неприятное подозрение. Чтобы поскорее рассеять его или подтвердить, спрашивает:

— А выяснение личности пострадавшего?

— Вы уже выяснили мотивации. Для следствия предостаточно. В конце концов не наше дело устанавливать до тонкостей, каким человеком был профессор Сукачев. Наверное, не лучше и не хуже других.

— Хуже многих.

Их взгляды встречаются. Трофимов не выдерживает и первым отводит взгляд, отмечая про себя, как не соответствует тяжелому подбородку полковника его маленький рот с яркими губами. "Что бы мы сейчас ни сказали друг другу, каждый останется на своей позиции, — думает он. — Почему же ты навязываешь мне иную линию поведения? Ты же достаточно знаешь меня: сломать — можно, согнуть — не удастся".

Полковник назидательно произносит:

— Каждый крупный ученый наживает множество врагов и недоброжелателей.

— Сукачев имел множество врагов, но не был крупным ученым. Я собрал факты многочисленных заимствований, плагиатов, часто он навязывался в соавторы подчиненным.

— Анатолий Петрович неоднократно отмечался премиями, орденами…

"Ты хочешь во что бы то ни стало придавить меня. Почему? Есть ли связь этой беседы с телефонным звонком Коржика из "Большого дома" или вы действуете порознь? Что объединяет вас? Только ли память о Сукачеве?"

Будто не расслышав или не придав значения тому, что полковник назвал убитого по имени-отчеству и как уважительно он его произнес, Трофимов уточняет:

— Награды незаслуженные.

Он видит, как багровеет шея полковника Лазарчука, как выпячивается подбородок, когда тот интересуется:

— У вас имеются материалы для частных определений? В чей адрес?

Трофимов называет несколько фамилий и ведомств.

— Не ошиблись?

И снова Павел Ефимович игнорирует тон полковника. Он думает: "Что бы ни случилось, я останусь собой и на этот раз. Нечего и пытаться изменить меня. Даже если бы я захотел — не смог бы перемениться. Мы все похожи на стрелы, и лук не в наших руках. А что в нашей воле? Вот Сукачев огородился со всех сторон высокими покровителями, небось считал, что защищен и застрахован надежно. Он защитил свои чины и звания, а вот главного — своей жизни — спасти не мог. Почему? Не сумел всего предвидеть или не в силах был предотвратить того, что надвигалось? От ответа на этот вопрос зависит дальнейшее направление поисков…"

Он отвечает:

— Это установит суд.

12

Любознательность завела Петю Шевелева на глухую окраинную улицу города. Сначала он ехал на троллейбусе до конечной остановки, потом шел пешочком с подскоком по указанному дружком маршруту, но озера с лебедями найти не сумел. С двух сторон узкой прямой улицы тянулись изукрашенные заборы, а за ними — одно- и двухэтажные дачи, выстроенные в весьма смешанных и неопределенных стилях конца двадцатого века. У Пети уже немеют ноги, а скверов и скамеек здесь нет, и в конце концов он усаживается на еще блестящую от рассветного выпота траву и начинает размышлять, не повернуть ли обратно.

В это время его накрывает тень, которую можно принять за тень Карабаса-Барабаса, ибо она обладает растрепанными волосами, всклокоченной бородой и огромными, толстыми ручищами, а переплетения теней от веток делают ее еще причудливей.

— Эй, малец! — окликает тень.

— Я не малец! — категорически отвечает Петя.

— Ясно, пожил — свет повидал, меж людей потерся. Ты чей?

— А ничей. Бездомный.

— Ясно, дом, стало быть, прогулял. Оно в картишки перекинуться не худо, а то и пошастать на слабоде. Летошный год ласковый, пургой-грозой не жмет. Абы было за что разгуляться. А ты бродяжничать скумекал? — с сомнением произносит тень.

— Я — путешественник. Сын знаменитого путешественника Миклухо-Маклая. Слышали о таком?

— Это совсем другое дело, сэр, — говорит, внезапно появляясь рядом с первой, вторая тень. — Как это мы сразу тебя не признали? Ты уж прости нас, брат.

Петя поднимает голову и видит в солнечных коронах двух мужчин. Один — толстый, бородатый, с красным носом и лохматыми иссиня-черными волосами, в цветной рубахе-распашонке и светлых, провисших на коленях брюках; другой — поджарый, волосы ежиком, узкий, сдавленный лоб, безгубый рот. На щеке, поближе к виску, шевелится, как мохнатая гусеница, темная родинка.

— Мы тебя давно ожидаем в здешних краях, — жмурясь от ярких лучей, говорит безгубый с родинкой. — Требуется твоя помощь, сын Миклухи Маклая. Поможешь странникам?

— Отчего не помочь? — солидно соглашается Петя, очень довольный, что его правила игры приняты. — А что от меня требуется?

— Наш старший брат Робинзон несколько рассеян, — докладывает безгубый. — Уходя из кубрика, дверь захлопнул, а ключ забыл внутри. Наши руки не достают до оконного шпингалета. Тебе же, умелец, при твоих габаритах ничего не стоит пролезть в форточку и открыть нам шлюзы.

— Это точно, сын Маклака, рассеянность меня погубит, забываю, у кого таган увел, — одобрительно смеется бородатый и, подмигивая товарищу, басит: — Уж ты, Штырь, загнешь так загнешь.

— Меня зовут капитан Штырь, а его — боцман Робинзон, — спешит представиться безгубый. — А тебя, сын безвременно покинувшего этот мир Миклухи Маклая, мы будем звать просто — сын.

— Сын Миклухо-Маклая, — строго произносит Петя, и капитан Штырь соглашается:

— Как прикажешь. Но если когда и сократим малость, не прогневайся.

— И не побей нас ненароком! — хохочет Робинзон, и его толстые губы изгибаются в букву "О". — А покедова, — давясь смехом, продолжает он, — айда к хавире!

— К хавире — это по-гвинейски "к замку", — вставляет безгубый, вызвав новый взрыв хохота у Робинзона.

Боцман идет за ними, утирая слезы и повторяя: