Искатель. 1970. Выпуск №6

Закономерность, о которой мы говорим, свойственна не только XX веку с его гигантскими социально-экономическими сдвигами. И в прежние времена, на заре истории разведывательных служб, она также проявлялась. Иногда с предельной определенностью, порой — более замаскированно, а Случалось — и с отклонениями. Но ведь исключения, как известно, лишь подтверждают незыблемость правила.

…Вторая половина XVII века. Лорд-протектор, так именуют в официальных документах одного из виднейших вождей Великой английской революции Оливера Кромвеля, создает секретную службу, которая должна оберегать интересы страны от попыток реставрации роялистского режима. Революция, даже буржуазная, шаг вперед в сравнении с феодальной раздробленностью страны, с властью знати, не способной и не желающей стать причастной к экономическому прогрессу. И что же?

Изгнанного с родных островов Карла Стюарта поддерживают Франция и Испания, Германия и Нидерланды. Во главе сторонников реставрации — один из хитрейших политиков своего времени — регент Франции кардинал Мазарини. С ловкостью прирожденного интригана он укрывается в тени, но действует неутомимо. В ход пущено все. Фанатики и адские машины, золото и провокации. Фронт тайного «наступления» — от Северного до Средиземного моря.

Но все заговоры, покушения, мятежи не достигают цели, парализуются в зародыше или срабатывают вхолостую. Возглавляемая Джоном Терло контрразведка английской буржуазной революции успешно противостоит многолетним усилиям секретных служб крупнейших монархий Европы.

Автор бессмертной трилогий о подвигах четырех мушкетеров был не так уж далек от исторической правды, когда вложил в уста Оливера Кромвеля высказывание о том, что попытка Атоса, Арамиса, Портоса и д'Артаньяна чуть ли не с эшафота похитить приговоренного Карла I, удайся она, была бы только на пользу реформаторам. Имея за спиной секретную службу Джона Терло, лорд-протектор мог устранять своих политических противников так, чтобы не обострять отношений Англии с европейскими монархиями.

Обратим внимание читателей на тот факт, что, по свидетельству весьма авторитетных специалистов, всезнающий министр кромвелевской полиции значительной долей успехов был обязан искусному дешифровщику доктору Джону Уоллису Оксфордскому. И перенесемся на другой, континент, в последующие столетия.

…Вторая половина XVIII века. Американские колонии Британии начинают борьбу за свою независимость. Революция 1775–1783 годов приведет к рождению США — государства, которому суждено выдвинуться на первое место в числе империалистических держав, потеснив свою прежнюю метрополию. Но на первых этапах американская буржуазная революция — это антиколониальное движение против британского господства. И оно выдвигает своих героев, разведчиков, чьими подвигами по сей день обоснованно гордится каждый честный американец.

За несколько лет до знаменитого «бостонского чаепития» — дерзкой антианглийской демонстрации, послужившей как бы прелюдией к вооруженным столкновениям в Бостоне, а по его примеру и в других колониях, начали создаваться так называемые «комитеты связи», являвшиеся, по существу, центрами организации революционных сил. Между этими комитетами сразу же установились постоянные контакты, приведшие впоследствии к объединению повстанцев. Будущие мятежники закладывали тайные арсеналы, сумели наладить военное обучение граждан, производство снаряжения и боеприпасов. Но их конспиративные навыки оставляли желать лучшего.

Наивность патриотов в этой области сегодня не может не вызывать снисходительной улыбки: вопросы политической организации революционных сил чуть ли не накануне вооруженного восстания обсуждались ими в открытой печати. «Нью-Гэмпшир газетт», например, в июне 1773 года писала: «Союз колоний, который сейчас основан, имеет важное и очень большое значение для нашего континента… Объединенные американцы могут бросить вызов всем своим врагам, как открытым, так и тайным»; Вполне понятно, что англичане, обладавшие к этому времени достаточным опытом в закулисной политике и тайной войне, вполне определенно представлявшие себе реальность надвигавшейся угрозы, постарались встретить ее во всеоружии. Колонии были наводнены платными агентами британского разведывательного аппарата. Их число ко времени начала революции достигло 25 тысяч, а некоторые занимали виднейшие посты в «комитетах связи» и отрядах самообороны колонистов.

Значительная часть повстанческих баз располагалась в Конкорде, в восемнадцати милях от Бостона. Они были созданы видными деятелями революционного движения — Самюэлем Адамсом и Джоном Хэнкоком, объявленными англичанами вне закона и долгое время безуспешно разыскиваемыми полицией. Но в конце концов ищейкам Георга III удалось напасть на их след.

Один из способнейших английских агентов, Бенджамин Черч, сумевший стать чуть ли не третьим лицом в революционном движении Массачусетса, оповестил генерала Гейджа, что Адамс и Хэнкок скрываются на одной из тайных баз Конкорда.

Томас Гейдж, командующий регулярными войсками метрополии, отлично вышколенными и превосходно по тем временам вооруженными, как истый британский офицер, глубоко презирал «фермеров, ремесленников и докторишек», осмелившихся взяться за оружие. И потому донесение тайного агента привело его в хорошее настроение — открывалась реальная возможность разоружить и обезглавить повстанцев одним ударом.

Но поскольку успех операции в первую очередь зависел от степени ее неожиданности, Гейдж, выделив для карательной экспедиции только два полка, подготовку к походу провел в глубокой тайне. И все-таки она не увенчалась успехом.

Когда в ночь на 18 апреля 1775 года тысяча семьсот «красномундирников» двинулись из бостонских казарм в направлении Конкорда, во всех окрестных селениях уже гудели набатные колокола. «Люди минуты», так именовали себя бойцы местного ополчения, срывали со стен длинноствольные охотничьи винтовки, дедовские мушкеты, выпущенные компанией Гудзонова залива, и мчались к заранее намеченным пунктам сбора.

«Фермеры, ремесленники и докторишки» дали регулярным войскам метрополии достойный отпор. Потери англичан в этом бою втрое превысили американские, склады и арсеналы остались в руках повстанцев, а Хэнкок и Адамс вовремя сменили убежище на вполне безопасное.

Провалом тщательно подготовленной и так многое сулившей операции надменный генерал был обязан некоему Полю Риверу, человеку сугубо мирному, граверу по профессии, который, войдя в состав бостонского «комитета связи», взял на себя организацию разведывательной службы повстанцев.

На первых порах организации как таковой в общем-то не существовало. Как утверждают историки, Полю Риверу в критическую минуту пришлось самому вскочить на коня и помчаться, опережая английские полки, по окрестным селениям и фермам. Но, несмотря на очевидную «кустарность» методов работы, бостонский гравер сумел выполнить свой долг перед революционным «комитетом», а британский генерал с задачей, возложенной на него королем Георгом III, не справился.

Нет никакого сомнения в том, что британская контрразведка была по своему профессиональному уровню неизмеримо выше тех одиночек-патриотов, которым в начале войны за независимость мог доверять свои тайные задания генерал Вашингтон. Она довольно легко разоблачила капитана Хейла, принесшего себя в жертву во имя торжества дела революции. Но после казни капитана-разведчика командующему войсками повстанцев стало намного проще отбирать кандидатуры патриотов, готовых отправиться в тыл врага с самыми рискованными поручениями. Натан Хейл стал национальным героем колоний, а его гибель привлекла в число сотрудников созданного Вашингтоном управления секретной разведки многих отважных и изобретательных людей.

В их числе — Александр Брайн, чье своевременное оповещение революционных войск о планах английского генерала Бургойна обеспечило повстанцам победу в сражении на Бимисских высотах. И Бенджамин Толмедж, товарищ и соученик Хейла по Иельскому колледжу, талантливый организатор целой сети прекрасно законспирированных разведывательных групп. И работавший в непосредственной близости к штабу королевских войск Роберт Таунсенд, которого высоко ценил генерал Вашингтон.