Самый далёкий берег

— А давай-ка, Валерик, ко мне Кирьянова. В темпе.

Вот только на сей раз произошла странная, нетипичная заминка. Вместо того чтобы опрометью кинуться исполнять приказ, Валера затоптался, замялся, сделал над собой усилие и в конце концов пробубнил:

— Михал Михалыч, а вы его выписывать будете?

Терехов посмотрел на него с искренним любопытством, но легкое раздражение профессионально превозмог. И поинтересовался кратко:

— А что?

— Да так…

— А конкретнее?

— Да выписать бы его…

— С чего бы вдруг?

— Да так…

— Валерик, — сказал Терехов отработанным в общении с верзилой тоном, частью благодушным, частью приказным. — Ты меня загадками-то не бомби, у меня их и так полное отделение, ходячих и привязанных… В чем дело?

— Да ну… Штуки он разные делает… И днем тоже, но ночью чаще…

— Это какие?

— Не скажу. Вы меня лечить начнете, а я здоровый, честное слово, я ж не виноват, что он такое вытворяет…

— Что конкретно?

Валера прочно замолчал, пялясь в пол, и Терехов знал по опыту: коли уж принял детинушка такую вот позу и этакое вот выражение лица состроил, ничего от него более не добьешься. Неужели и впрямь пролечить придется?

— Ладно, — сказал он, подумав. — Давай Кирьянова.

Менее чем через минуту он получил заказанное. Пациент по фамилии Кирьянов опустился на хлипкий стул — вся мебель тут была ранешняя — с равнодушной покорностью судьбе.

Чересчур равнодушной, отметил про себя Терехов, и это свежее наблюдение легло в копилочку к множеству других.

И он упер локти на стол, переплел пальцы, при этом двумя большими подперев подбородок. Спросил без особой вкрадчивости:

— Не надоело вам у нас? Может, взять вас да и выписать, благо опасности для окружающих от вас никакой? — И бросил уже резче, напористей: — Ну что, выписываем?

“Ага! — торжествующе возопил он про себя. — Ах ты, сукин-распросукин “кот! Ежишься! Ерзаешь!!!”

— Да как-то…

— Что — “да как-то”? — спросил Терехов с отработанной вкрадчивостью. — Не понял я что-то…

— Ну, вам виднее… — сумрачно сказал пациент по фамилии Кирьянов, глядя в пол.

— Мне виднее, — согласился Терехов. — У меня диплом и халат белый, я тут, в натуре, в нехилом авторитете… А знаете что, Константин Степаныч? На вашем месте девяносто девять из ста — а то и сто из ста, поверьте моему опыту — тут же начинают упорно утверждать, что доктор, то бишь я, совершенно прав, что выписывать их следует незамедлительно…

— И что?

— Да ничего. Больные, я имею в виду…

— А я, по-вашему, здоровый?

— Ну да, — сказал Терехов с нескрываемым злорадством. — Больной нашелся, тоже мне… Пробы негде ставить… Вы, хороший мой, стопроцентный симулянт, бухгалтер Берлага… Помните такой персонаж? И даже если вы на моих глазах выхлебаете чернила из этой вот скляночки, нисколько меня не разубедите, наоборот… Ну, будете хлебать чернила?

— Зачем? — угрюмо отозвался Кирьянов, не меняя позы.

— Так вы ж шизофреник, что вам стоит?

— А что, шизофреник непременно обязан чернила хлебать?

— Ну что вы, вовсе нет, — сказал доктор Терехов. — Тут все сугубо индивидуально… — он задумчиво потыкал себя большими пальцами в подбородок. — Константин Степаныч…

— А?

— Может, разойдемся по-хорошему? Без долгой болтовни? Вы мне культурно признаетесь, что симулировали весь этот месяц, я вас моментально на выписку оформлю — и грядеши вы себе, камо хотите. Ну? Нет, вижу, нет… Придется мне убивать на вас массу времени, словно ловеласу на капризную красотку… Ладно, ничего не поделаешь, время у меня есть… Константин Степаныч?

— А?

— Если уж по всем правилам, давайте заходить издалека… Вот вы — пожарный. Ну, предположим, не простой топорник, а целый подполковник, начальствуете… Не в том дело. Если мы с вами встретимся где-нибудь случайно, в поезде, скажем, и начну я выдавать себя за старого пожарного, имея о сем предмете самые смутные представления, вы меня быстро разоблачите или много времени пройдет?

— Ну…

— А вы не нукайте и не зыркайте так настороженно. Вопрос отвлеченный и к медицине отношения не имеющий…

— Ну… Быстро.

— Вот то-то и оно, господин подполковник, то-то и оно! — торжествующе сказал Терехов. — Быстро. Быстренько. Потому что вы — профессионал, а я — нет. С чего же вы взяли, что в других профессиях обстоит иначе? Все то же самое… Психиатры мы, батенька, дипломированные, патентованные и пожившие на этом свете… И хотя зарплата у нас теперь — кошкины слезки, и потеряли мы прежний социальный статус, опыт-то остался… Опыт. Понимаете вы? Стаж у нас с вами, что характерно, одинаковый, я ненароком обратил внимание: вы в вашей пожарке семнадцать лет служите, и я в этом заведении без пары недель — семнадцать лет… Дорогой мой Константин Степанович, у психиатров огромный опыт накоплен по части изобличения симулянтов. Стоолько их тут перебывало… Кто от армии косил, кто от зоны, иные таким макаром развода добивались, иные… Ну, побудительных мотивов тут масса, не о них речь… Поговорим лучше о ваших проколах… Интересно?

— Допустим…

— Не “допустим”, а ужасно интересно, я полагаю, — сказал доктор Терехов. — Спорить готов, у вас сейчас, простите за ненаучный термин, шило в жопе. Не терпится узнать, на чем погорели…

— Термины, действительно…

— Бросьте, — сказал Терехов. — Не лепите мне тут оскорбленную невинность. — Будь я хоть в малейшей степени уверен, что вы все же больны, разговаривал бы иначе. С должной душевностью и профессиональной вкрадчивостью. Но поскольку я на сто процентов убежден уже, что вы, сокол мой, симулируете, то поговорим, как два обычных мужика, ровесники практически, похожи во многом. Я, правда, капитан запаса, это для врача потолок, а вы целый подполковник, образование у вас инженерно-техническое, а у меня гуманитарное, но сие не так уж существенно, я полагаю… Ровесники почти, оба из бюджетников, земляки, как выяснилось в ходе предшествующих бесед, любим… фантастику.

— Уже нет.

— Что, простите?

— Я фантастику с некоторых пор на дух не переношу, — сказал Кирьянов.

— Ну, это опять-таки несущественные детали… Так вот, погорели вы на том, что подготовились плохо. Не просто плохо — архискверно. Нельзя же так, право, — держали нас за совершеннейших головотяпов… Скрывать не стану, иные симулянты своего добиваются, есть определенный процент… Но чтобы в него попасть, подготовочка нужна громадная и адская. А вы, могу спорить, ограничились парой популярных брошюрок, что под руку подвернулись, ага?