Хозяин перекрёстка

Выговор я не получил, да и не стоило волноваться, ведь Антон же сказал. Машинально я подумал, что уже не думаю о нем, как о человеке со сверхспособностями, а просто принимаю его как личность. Странную, неординарную и загадочную, но личность, которую можно понять. Выйдя на улицу, я огляделся – Хозяина нигде не наблюдалось. Поразмышляв над тем, стоит ли ехать домой, или еще подождать, я вдруг улыбнулся, а потом пошел, куда глаза глядят, сворачивая на перекрестках в стороны, которые мне подсказывала интуиция. Миновав очередной светофор, я отправился в какую-то темную подворотню, но решил пройти ее и повернуть направо. Прошел… но повернуть не успел, так как услышал знакомый голос:

– А теперь налево.

Повернув в указанном направлении, я увидел Антона, и уже ничему не удивлялся. Молча подойдя к нему, я поглядел ему в глаза. Он хихикнул:

– Ты думаешь, мне будет приятно разговаривать одному? Нет, хоть я и знаю, что ты скажешь, но все же мне иногда приятно послушать человеческую речь, так что давай продолжим общаться, как и раньше.

– Ладно, – кивнул я. – Хозяин – барин… прости за каламбур. Я хотел спросить, чем займемся, и есть ли у тебя время ответить на еще кое-какие вопросы по поводу Перекрестков?

– Ты сейчас все увидишь, – улыбнулся Антон. – Пошли.

Мы свернули в проулок и подошли к одному из подъездов со старой обшарпанной дверью. Антон достал из кармана кусок проволоки, хитрым образом его согнул и вставил в дверь на уровне пояса, после чего пошел за угол дома и прислонился к кирпичам.

– Можешь осторожно выглянуть, – сказал он мне.

Я аккуратно, одним глазком выглянул из-за угла и тут же увидел, как дверь подъезда, которую Антон снабдил странным украшением, открылась, и на улицу вышли две молодые девушки. Дверь стала закрываться, раздался звук рвущейся материи, а та, что шла второй, воскликнула:

– Чтоб тебя! Юбку порвала!

– А ну, дай посмотреть, – попросила первая. – Да, нехило зацепилась. Может, сходишь, переоденешься, а я тебя пока здесь подожду?

– Да у меня больше и надеть-то нечего! – чуть не плача сказала вторая.

– Тогда пошли ко мне, я тебе из своих запасов выберу, – пожала плечами первая. – Делов-то!

– Нет, Маш, спасибо, но не нужно. И как чувствовала ведь, что никуда идти не нужно… Знаешь, я не пойду сегодня в клуб.

– Лен, ты чего? Опять суеверия дурацкие? Хоть джинсы пойди надень!

– Нет, Маш, я точно не пойду.

– А как же ребята? – попробовала было склонить ее на свою сторону первая.

– Я им позвоню. Маш, не переживай, иди одна, у меня никакого настроения нет.

– Ладно, но только ты не обижайся.

– Не буду, – сказала вторая.

Девчонки после поцелуя в щечку простились, одна из них скрылась в подъезде, а вторая отправилась прочь со двора. Антон отлип от стены и пошел назад, а я последовал за ним, на ходу коротко спросив:

– А мораль?

– Сегодня после похода в клуб они с парнями должны были наткнуться на банду отморозков, которые изобьют парней, а их жестоко изнасилуют.

– И что? Одно порванное платье спасло положение? Теперь ничего этого не будет? – удивился я.

– Лена, которая сейчас вернулась домой останется цела, – ответил Антон, выкручивая проволоку из двери.

– А Маша? – удивленно спросил я.

– А она сегодня испытает на себе то, о чем я тебе рассказал, – холодно сказал Хозяин Перекрестка.

– Объясни, – потребовал я.

Не попросил, а именно потребовал. Я хотел знать, почему нельзя было вообще изменить события так, чтобы этой встречи с отморозками у компании малолеток не было. Почему нужно было спасать только одну из них?

– Все просто, – вздохнул он. – Но только для меня. Если бы я не вмешался, Лена после этой ночи покончила бы с собой, а Маша повредилась бы рассудком, так как именно она заставила подругу пойти с ней. Но сейчас Лена останется жить, а Маша сможет все это перенести и в будущем сохранить ту ненависть к подонкам, которые лишат ее девственности. Спустя шесть лет она станет хорошим следователем и будет работать не за взятки, а защищая закон, охраняя простых граждан от таких вот отморозков.

– А парни? – поинтересовался я.

– Они несколько недель проведут в больнице, но помогут засадить эту банду за решетку, – ответил Антон, вновь скручивая проволоку. – В будущем один из них станет знатоком боевых искусств и сможет вступиться за прохожих в аналогичной ситуации, второй возьмется за ум и окончит вуз, а третий, возможно, станет наемным убийцей… Но мы с ним еще встретимся в будущем, так что все может измениться.

Антон закончил вертеть проволоку, превратив ее в маленького ежика, ощетинившегося острыми иголками.

– Пошли, – бросил он мне.

Проходя мимо черной "Волги", он сунул ежика под заднее колесо. Когда я только раскрыл было рот, чтобы задать вопрос, Антон пояснил:

– Ночью Виктор Степанюк решит поехать к матери, но по дороге не справится с управлением на скользкой дороге и погибнет в аварии. А запаски у него нет, и та, что лежит в багажнике, давно проколота.

Я закрыл рот и только кивнул. Кажется, я начал понимать суть действий Хозяина Перекрестка. Понимать, но не одобрять всецело. Ведь будь на его месте я, то просто не допустил бы встречи малолеток с отморозками, нашел бы способ, но не допустил. И плевать на то, будет из Маши хороший следователь или нет – они останутся целыми и невредимыми.

– Осуждаешь, – констатировал Антон. – Я знаю, это так. Но в этом и заключается наша работа – выбирать не то, что нам хочется, а то, что нужно. То, что будет лучшим для гораздо большего количества людей.

– Но разве один хороший следователь так важен? – удивился я.

Хозяин тяжело вздохнул и ответил:

– Ты не понимаешь всю глубину ситуации. Ты видишь только одну линию вероятности, а я вижу их все. Ты думаешь, мне не жаль эту девочку, которой сегодня предстоит через многое пройти? Ты думаешь, мне не жаль тех пацанов, которых изобьют до полусмерти? Это не так. Но я не должен позволять чувствам вмешиваться, потому что тогда не смогу выбрать то, что будет правильным.

Антон замолчал, а я понял то, что осталось за кадром. То, чего он мне не рассказал, поэтому и задал следующий вопрос:

– То есть, ты не выбираешь наименьшее зло?

– Нет, – ответил Хозяин. – Этот термин придумали люди, которые хотят оправдать свои поступки. Не существует меньшего зла, есть только зло, оно не имеет величины. И даже в самой мелочи зло остается собой, от этого никуда не деться. Видящие и особенно Хозяева Перекрестков знают это, но все равно продолжают выполнять свою работу, надеясь на то, что благодаря им некоторое количество зла так и не появится на свет.

Мозги мои медленно, но верно начинали плавиться. Я не понимал той философии, которой пичкал меня Антон, но ничего не говорил в ответ, а только ходил вместе с ним по городу и что-то делал. В одном месте Хозяин расчистил снег, объяснив, что так здесь Иван Чирков не сломает себе руку и сможет закончить свой проект вовремя. Во втором он срезал выступающий сучок на дереве и пояснил, что теперь маленький Вася не лишится глаза. В третьем…

7

Мы ходили с ним до поздней ночи, занимаясь… разным. И только незадолго до полуночи Антон сказал, что на сегодня это все и пора пойти подкрепиться. Свернув в один из проулков, мы зашли в небольшой круглосуточный ресторан, где довольно неплохо кормили, да и цены не кусались. Во время позднего ужина, я рискнул задать еще один вопрос:

– А почему ты остался один? Почему ты не можешь завести себе семью, друзей? Почему… ладно, не буду попросту сотрясать воздух.

Антон оторвался от своего салата и ответил:

– Потому что мне тяжело видеть будущее близких мне людей. Потому что это отвлекает меня от основной задачи. И напоследок, потому, что я не хочу однажды выбирать между тем, кто мне дорог, и жизнями других людей.

Он вернулся к салату, а я понял, что не нужно было поднимать эту тему. И ежу понятно, что у Хозяина в определенный момент возникла подобная проблема, которую он явно решил не в свою пользу. Или… я вспомнил, как он говорил мне про ошибки. Нет, вероятнее всего, он как раз в этом случае поступил так, как подсказывало ему сердце, а не его видение будущего, а потом попытался все изменить, что натворил. Наверняка, ему это не удалось, и он понял, что тогда, единственный раз сделав что-то для себя, породил много зла, которое всегда старался уменьшить. И именно поэтому он остался один, отдалившись от всех, живя в своем замкнутом мирке, чтобы никогда больше не решать за тех, кто ему дорог.