Мертвая вода

– Все? – Карстенс глядел в пространство поверх головы Сергея, а его правая рука машинально поглаживала какой-то продолговатый предмет, прикрытый топографической большой картой. – А теперь выслушайте меня. Тот минерал, о котором вы говорите, действительно имеет волшебные свойства. Философский камень древних алхимиков по сравнению с ним – игрушка. Получив его в достаточном количестве, люди смогут подняться на новую ступень развития. Для вас же… я хотел сказать, для местных жителей, это всего лишь красивая безделушка. Но вся беда в том, что добывать этот камень могут только они. Вот почему я привлек в качестве рабочей силы некоторое число аборигенов. Труд их оплачивается достаточно хорошо. Я понимаю, что нарушил некоторые статьи устава. Но он не может предусмотреть все на свете. Прав я или не прав – решат на Земле. Как видите, я изложил свою позицию, хотя мог этого и не делать. Для меня вы по-прежнему жалкий манекен. Так и передайте своим хозяевам. Будет лучше, если они оставят меня в покое. Я не боюсь ни чертей, ни призраков.

– Одно из двух: или вы сознательно паясничаете, или у вас что-то неладно с головой.

– Если у кого-то из нас двоих действительно неладно, то скорее всего у вас. Полюбуйтесь! – из разреза рубашки Карстенс вытащил цепочку с крупным яйцевидным камнем, переливающимся чистыми аквамариновыми тонами. – Эту штуку вы, кажется, называете шебаутом. Я ношу его уже несколько лет. Он не раз спасал мне жизнь. Шебаут помогает думать, защищает от болезней, благодаря ему почти не нужен сон. Он научил меня разгадывать чужие замыслы. Я знаю, что вы пришли не с добром! Ваша цель – похитить мои камни или, по крайней мере, уничтожить их. Разве не так? Но старания ваши напрасны. Камни в надежном месте! – он похлопал рукой по стенке внушительного металлокерамического сейфа, стоящего позади его кресла.

– Продолжать этот разговор бессмысленно. – Сергей встал. – Сейчас вы явно не отдаете отчета своим поступкам. Я ухожу. Обдумайте на досуге все, сказанное мной. Он протянул руку, чтобы взять каменный сосуд, но Карстенс опередил его.

– Это останется здесь! Аборигены, находящиеся вблизи базы, не должны иметь при себе ничего лишнего. – Глазами Карстенс поискал пробку и, нигде не обнаружив ее, свернул затычку из бумаги. При этом лицо его на мгновение приобрело тупое, недоуменное выражение, как у человека, очнувшегося после тяжелого сна в совершенно незнакомом месте. Затем, словно забыв о существовании Сергея, он вместе с креслом повернулся к нему спиной, электронным ключом отпер сейф, небрежно сдвинул в сторону груду камней, сверкнувших при этом как взорвавшаяся петарда, и на освободившееся место поставил сосуд с живой водой.

– Дело сделано, – сообщил Сергей, вернувшись к Гарпагу. – Все, кажется, прошло гладко.

– Да, – согласился старик, – гладко. Очень гладко.

– Что-то не нравится тебе?

– Я не верю в легкие победы. Любое дело имеет не только начало, но и конец. Здесь же конец не близок, и я не берусь предсказать его. Все может случиться… Ты готов к смерти?

– Не совсем. Хотелось бы еще пожить.

– Ты молод. У тебя еще могут быть дети. А мой род прервался. В этом уже почти нет сомнения. Давай договоримся: если у нас будет выбор, первым умру я.

– Откуда такие мрачные мысли? Я уверен, что все кончится хорошо. Ведь он один, а нас двое. Да и на серьезного противника он непохож. Просто псих какой-то. Ему бы сейчас хорошего врача.

– Об этом говорить рано. Мы еще не одолели голокожего. Вначале нужно сломить его силу, лишить того, что помогает ему идти путем зла.

– Что требуется от меня?

– Уйти подальше в пустыню. То, что я буду делать, нельзя наблюдать непосвященным.

Когда на рассвете Сергей вновь отыскал Гарпага, тот выглядел как давно остывший, брошенный без погребения мертвец. На плотно сжатых губах и смеженных веках лежал принесенный ветром песок, тело было холодным и твердым, как мрамор, одеревеневшие растопыренные пальцы напоминали когти хищной птицы, ни одна жилка не вздрагивала под кожей. Однако при первом же прикосновении Гарпаг открыл глаза и вполне осмысленно уставился на Сергея. Быстрые конвульсии пробежали по его телу, он глубоко вздохнул и сел.

– Было трудно? – спросил Сергей.

– Нелегко. – Гарпаг принялся энергично растирать свои мышцы. – Хотя раньше я проделывал такое неоднократно, но всякий раз при этом был кто-то другой, тот, кого я должен был спасти. А сегодня мне пришлось быть одновременно и целителем, и исцеляемым. Нужно было, пройдя по грани, отделяющей жизнь от смерти, не только не поддаться искушению вечного покоя, но и успеть сделать все, что положено в таких случаях делать бхайлаву.

– И сколько теперь придется ждать?

– Дня два-три. Когда придет время, я это почувствую. А пока будем искать камни для голокожего. Глупо было бы сейчас умереть от жажды. Заодно я расскажу о шебаутах все, что доступно твоему пониманию. Вы великий народ, голокожие, но головы у вас устроены совсем по-другому.

За два дня они облазили сотни барханов, перерыли тонны песка, через их руки прошло множество разнообразных камней, абсолютное большинство которых старик забраковал на месте. Самый пристрастный недоброжелатель не смог бы упрекнуть их в недостатке усердия. Пищу и воду теперь раздавал другой абориген, зрячий, но беспалый. Подавая Гарпагу полный до краев черпак, он каждый раз касался культей песка у его ног, выражая этим покорность и почтение.

Наступила третья ночь их пребывания здесь. Гарпаг упорно молчал, игнорируя вопросы Сергея, но по его виду было понятно – что-то вот-вот должно произойти. Сергей решил бодрствовать до утра и часа полтора мужественно боролся с дремотой, однако усталость в конце концов взяла свое, и вскоре тихий невесомый поток увлек его совсем в другие времена и миры.

Проснулся он от резкого пронзительного чувства тревоги. Стена тускло серебрилась в свете звезд. Дверь к ней была открыта, и в черном прямоугольнике проема, скрестив руки, стоял Карстенс собственной персоной. Глубокая тень скрывала верхнюю часть его лица, и Сергею были видны только белые как мел щеки, бескровные губы и небритый, а от этого казавшийся грязным подбородок.

– Прошу, – глухо сказал Карстенс, делая рукой приглашающий жест. – Заходите. Оба.

В комнате, казалось, ничего не изменилось с того времени, когда здесь побывал Сергей. Зато с ее хозяином произошли разительные перемены: все краски на его лице поблекли, взгляд стал рассеянным, движения – вялыми и неосмысленными. Топографическая карта лежала теперь на полу, и стало ясно, что она скрывала ранее гравитационный отбойник, устройство мощное и опасное, способное с одинаковым успехом служить и для геолого-разведочных работ, и для охоты на крупного зверя.

– Поздравляю, – скорбным голосом сказал Карстенс. – Вы добились своего. Камни умирают. Они помутнели, изменили цвет, покрылись какой-то слизью. Весь прошедший день и эту ночь я чувствовал себя ужасно. Страх, слабость, головокружение… – он устало прикрыл глаза и умолк.

– Так и должно быть. Своеобразный абстинентный синдром. Примерно то же самое испытывают наркоманы и алкоголики, прекратившие принимать свое зелье. Со временем это пройдет. Главное, что вы освободились от власти шебаутов. Сейчас ваш организм постепенно приходит в норму.

– Что? – Карстенс открыл глаза и уставился на Сергея и Гарпага так, словно видел их впервые в жизни. – Да… Ловко у вас получилось. Не ожидал. Как дурак верил в абсолютную неуязвимость камней. Думал, что они способны защитить меня от любого колдовства.

– Так оно и есть, – сказал Сергей, – за исключением очень редких случаев.

– Я предвидел, что косматые рано или поздно перейдут к активным действиям. Народ они отчаянный. Но прямая атака на базу не имела бы смысла. Мое оружие во сто крат сильнее. Значит, следовало опасаться какого-то коварного хода. Всего я ожидал, но только не появления Сергея Коробкина.

– Я тут как раз лицо второстепенное. Гарпаг привел меня сюда, и он же подсказал план действий.