Помни о микротанцорах

ли соседи, сообщив, что Дюдя занимался недозволенными генетическими экспериментами. При обыске обнаружили стандартное оборудование для генетической модификации, но это еще ни о чем не говорило. Преступными считались лишь эксперименты с людьми или с тканями (жидкостями) человеческого тела – но посетители к Дюде не заходили, а человеческих тканей в доме не нашли. Конечно, Дюдя мог экспериментировать и на самом себе – так сейчас и поступали многие идиоты, автомодификанты, пытающиеся создать из себя сверхчеловеков. Но Дюдя на сверхчеловека не походил.

Автомодификанты обычно узнавались с первого взгляда: в основном они пытались развить в себе супермозг, но, заодно, изменяли и тело. Они пытались сделать себя высокими, сильными и красивыми. Как правило, они не были профессионалами и поэтому всегда ошибались – их тела имели заметные деффекты.

Да и настоящая точечная модификация была слишком сложна почти невозможна даже при всей современной технике.

Вот, например, на прошлой неделе Реник допрашивал автомодификантку с абсолютной памятью и с почти кошачьми вибриссами на лице. Вибриссы она, конечно, сбривала, но ведь такое все равно не скроешь. Ей грозило три года и обратная модификация, которую не всегда делали аккуратно. Ничего не поделаешь – каждый сам кузнец собственного несчастья.

– Я больше не буду, – стонал Дюдя.

– А никто и не позволит, – ответил Реник. – А теперь руку вот сюда.

Ладонь правой руки.

– Что это?

– Этот аппарат вас успокоит.

– А может, меня отпустят?

– Тогда я сделаю это насильно.

С этим доводом Дюдя согласился. Он положил руку на ладонный контакт и вздрогнул. Ощущение, подобное щекотке или легкому покалыванию. На самом деле миллионы тончайших силиконовых биосенсоров входят под кожу, находят нервные окончания и подсоединяются к ним. Так подсоединяют к телефонной сети подслушивающее устройство. Сенсоры читают нервные электропотенциалы, настраиваются и начинают вырабатывать противоположные. Любое нервное напряжение гасится за сотые доли секунды.

Теперь, контролируемый аппаратом, Дюдя сидел прямо, как проглотивший палку, и отвечал бесцветным металлическим голосом. Эмоций в нем было не больше, чем в спинке стула. Впрочем, никакой аппарат не мог гарантировать, что он говорит правду.

– Итак, вы не работали с людьми? – спросил Реник.

– Нет, только с растениями и птицами.

– Что вы делали с растениями и птицами?

– Я сделал следящую систему.

– Из фасоли?

– Нет, из канарейки. Вначале из канарейки, потом из других птиц.

– Как?

– Все, что видела или слышала птица, передавалось ко мне на экран вриска или на телеэкран. Птицы маленькие, их никто не прогоняет и никто не стесняется.

Никто не ожидает, что птица может за вами следить.

– Получилось?

– Я совершенствовал систему три года. Сначала птицы просто улетали, потом я догадался ставить на лапку управляющее устройство, такое, знаете, как используется для быстрой дрессировки собак. Я специально заказал маленькое.

– За кем вы следили?

– За