На окраине системы

— Вы используете здесь старательские буксиры? Ангел нисколько не смутился.

— Конечно. Можно ввозить сюда воду и металлы, но дешевле самим их здесь «вылавливать». В экстренном случае мы сможем на них эвакуироваться.

Мы продолжили экскурсию по туннелям, и Ангел сказал:

— Кстати о кораблях — я не видел похожих на ваш. Это не бомбы у него по бокам?

— Есть среди них и бомбы, — ответил я.

Карлос рассмеялся.

— Би мне ни разу не рассказывал, где он раздобыл этот корабль.

— Идет. Так и быть, скажу. Украл. Не думаю, что кто-нибудь пожалуется в полицию...

Ангел не скрывал, своего изумления, когда я рассказывал историю о том, как я пилотировал грузовой корабль в системе Вундерланд.

«Мне не очень понравился парень, который меня нанял, но что я знал о вундерландцах? Кроме того, мне были нужны деньги».

Я подробно живописал о том, как удивили меня пропорции корабля: крепкая стена за кабиной, пассажирская секция — только голограммы в слепых иллюминаторах. Но отказываться было уже поздно: знакомство с таинственным кораблем не может пройти бесследно — а следов не останется от конкретного меня. Когда же я узнал о цели путешествия, то встревожился по-настоящему.

«Это был Поток Змеи, ну, разумеется, вы знаете, полумесяц астероидов в системе Вундерланд. Всем известно, что тайная организация «Свободный Вундерланд» обосновалась именно там. Когда мне сообщили курс, я просто стартовал и отправился к Сириусу.»

— Странно, что вас оставили с работающим гипердрайвом.

— Он был подсоединен к маленькой мине под пилотским креслом.

Я остановился, чтобы перевести дух, а затем продолжил:

— Наверное, я настроил что-то неправильно, так как гипердрайв просто взял и исчез. Должно быть, там стояли взрывные болты, потому что оторвало брюхо корабля — фальшивое, разумеется. А то, что осталось, выглядит соответствующе: настоящий военный корабль. Думаю, придется отдать его полицейским, когда мы достигнем Внутренней системы. А жаль.

Слушая мой рассказ, Карлос улыбался, то и дело одобрительно кивая.

Следующий туннель заканчивался в большой полусферической комнате, увенчанной Прозрачным куполом. Столб толщиной с взрослого человеку поднимался вертикально из каменного пола к отверстию в центре купола. Над отверстием, сияя в ночи под звездами, многосуставчатая металлическая рука слепо тянулась в пустоту, кончаясь тем, что очень смахивало на громадную чугунную миску.

Я уже видел из космоса эту громадную руку-черпалку, но не представлял себе ее истинных размеров. Форварда скрывала подковообразная консоль у столба, поэтому я его заметил не сразу.

Он прочел на моем лице немой вопрос.

— Хвататель, — пояснил Форвард и приблизился к нам комичной прыгающей поступью.

— Раз видеть вас, Карлос Ву, Беовульф Шеффер. — Его рукопожатие было цепким, а улыбка широкой и располагающей. — Хвататель — одна из наших главных достопримечательностей. Кроме Хватателя, тут собственно и смотреть-то не на что.

— И что он делает? — полюбопытствовал я.

Карлос рассмеялся.

— Он просто красив! Зачем ему надо еще что-то делать?

Форвард оценил комплимент.

— Я собираюсь представить его на шоу металлической скульптуры. А что он делает? Манипулирует большими плотными массами: черпак на конце руки содержит комплекс электромагнитов, с их помощью можно создавать поляризованные гравитационные волны.

Шесть массивных решетчатых арок делили купол на дольки. Теперь я заметил, что и арки, и люк в центре сверкают как зеркала. Они были усилены статическими полями — наверняка создаваемыми хватателем. Я пытался вообразить силы, которые требуют такой мощи.

— А чем вы тут вибрируете? Мегатонной свинца?

— Свинец в оболочке из мягкого чугуна — наша тестовая масса. Но это было три года назад. Мне давно уже не приходилось работать с Хватателем, но у нас были некоторые удовлетворительные эксперименты со сферой нейтрониума, заключенной в статическое поле. Десять миллиардов метрических тонн.

— И для чего это? — спросил я и поймал предостерегающий взгляд Карлоса. Но Форвард, похоже, счел этот вопрос вполне уместным.

— Прежде всего, связь. Должны существовать разумные создания по всей Галактике, но большинство из них слишком далеко от наших кораблей. Гравитационные волны — возможно, лучший способ достичь их.

— Гравитационные волны движутся со скоростью света, не правда ли? Почему не предпочесть ей гиперволну?

— Мы не можем рассчитывать на то, что они ею обладают. Кто, кроме запредельников, додумался бы экспериментировать так далеко от Солнца? Если мы хотим достичь существ, которые не имели дела с запредельниками, выбор за гравитационными волнами, когда мы узнаем, как это делать.

Ангел предложил нам кресла и напитки. Когда мы уселись, я уже был перенасыщен полученной информацией. Карлос и Форвард увлеченно говорили о физике плазмы, метафизике и о том, что делают их старые друзья. Оказывается, у них очень много общих знакомых. И Карлос осторожно прощупывал почву насчет того, где находятся те или иные космологи, специализирующиеся на гравитационной физике.

— А вы все еще с Институтом сотрудничаете, доктор?

Форвард отрицательно покачал головой.

— Меня перестали поддерживать — недостаточно результатов. Но я пока могу использовать эту станцию, она собственность института. Когда-нибудь они продадут ее, и нам придется переехать.

— Интересно, почему они вообще вас сюда прислали, — Карлос пожал плечами. — В системе Сириуса тоже есть кометный пояс.

— Солнечная система — единственная, где есть цивилизации так далеко от светила. К тому же я могу рассчитывать на лучших людей, с которыми интересно работать. Кстати, будем ли мы обсуждать вашу проблему? — Форвард, похоже, вспомнил о моем существовании. — Шеффер, что думает профессиональный пилот, когда у него исчезает гипердвигатель?

— Он очень расстраивается.

— Есть ли у вас какие-нибудь предположения по этому поводу?

Я решил не упоминать про пиратов. Подожду, может, Форвард первым о них заговорит?

— Похоже, никому не нравится моя теория. — Я кратко пересказал спор насчет чудовищ в гиперпространстве.

Форвард вежливо выслушал меня, затем добавил:

— Подтвердить это или опровергнуть было бы сложно. Вам самому нравится эта версия?

Я пожал плечами.

— И почему гиперпространственные чудовища съели только ваш мотор?

— Гм... Черт, я пас.

— А вы что думаете, Карлос?

— Пираты.

— Ну а они-то как могли это сделать?

— Думаю, не без участия резкого гравитационного градиента с приливным эффектом, сильным, как у нейтронной звезды или черной дыры.

— Вы ничего подобного этому не найдете нигде в освоенном космосе.

— Я знаю. — Карлос выглядел расстроенным, это наверняка была маска. Раньше он вел себя так, словно знал, ответ.

Форвард покачал своей массивной головой.

— Не думаю, что и черная дыра способна дать такой эффект. Если это так, вы бы никогда об этом не узнали — корабль исчез бы в черной дыре.

— А если мощный гравитационный генератор?

— Гм... — Форвард ненадолго задумался, потом опять покачал головой.

— Вы говорите о поверхностной гравитации, умноженной на миллионы. Любой гравитационный генератор, о котором я когда-либо слышал, на этом уровне провалился бы в самое себя. Давайте прикинем... если рама, поддерживаемая статическими полями... нет. Рама бы выдержала, а остальная механика потекла бы, как вода.

— Вы мало что оставили от моей теорий.

— Мне искренне жаль.

Карлос покончил с короткой паузой вопросом:

— Как, по-вашему, начиналась вселенная?

Похоже, Форварда удивила смена темы, но мне стало не по себе. Пусть я и не бельмеса не смыслю в космологии, зато хорошо разбираюсь в поведении и оттенках голоса. Карлос выдавал прозрачные намеки, пытаясь навести Форварда на его собственные умозаключения. Черные дыры, пираты, Тунгусский метеорит, происхождение вселенной — все это он предлагал как путеводные ниточки.