Сквозь стены скользящий

Арман не удивился, когда узнал о рассказе Агнессы. Ему удалось выяснить, что в лаборатории Томсона были созданы особые поля. В рабочем журнале их называли по-разному: охранные, экранирующие, антипараллельные, скользящие.

— Название, видимо, варьировалось в зависимости от частной служебной функции полей, — объяснил Арман. — А суть их в том, что они экранируют каждую материальную частицу от внешних сил, как-то сохраняя внутренние связи. Я читал удивительнейшую запись, сделанную за месяц до объяснения Томсона с Агнессой… Ну, то ее требование насчет стены. Так вот, в лаборатории кусок золота свободно прошел сквозь стальную плиту, не испытав даже микроскопической деформации.

— После этого ему захотелось самому выступить в роли такого проникающего куска золота, — сказал Рой. — Эффектно, конечно. Галактика свободно проходит сквозь галактику, а относительное расстояние между звездами меньше, чем между атомами и внутри атомов. Он захотел использовать этот удивительный факт.

— В одном из журналов записано определение: материальное тело — это точки вещества, разделенные гигантскими объемами пустоты и скрепленные слабыми полями, — продолжал Арман. — Здесь дана суть задуманного Томсоном опыта. Агнесса подсказала в качестве неосуществимого условия то самое действие, которое он уже разрабатывал. Заявление, что стены не устоят перед его любовью, показалось ей пошлым хвастовством, а это был увлеченный рассказ об уже совершенном открытии. Она напрасно признавалась в убийстве.

Рой пожал плечами:

— Убийство, возможно, и было, но признания Агнессы силы не имеют. Мало ли что наговорит на себя потрясенная женщина! В древности некоторые женщины сознавались, что они ведьмы и летают на помеле. Думаю, что до самого Томсона никто таких полетов реально не совершал.

— Можно мне идти с вами к Рорику? — спросил Арман.

Рой вопросительно посмотрел на Генриха, Генрих утвердительно кивнул. Арман охотней возился с механизмами, чем выспрашивал людей. Он с удовлетворением объявил, что после расшифровки принципа действия гравитационного агрегата займется выяснением природы того луча, удержать себя в котором требовал от Рорика Томсон.

Арман сказал:

— Не сомневаюсь, что этот луч создавался в фокусе испытательной камеры и обеспечивал Томсону всепроникновение. И, очевидно, луч имел ограниченное время существования. Я имею в виду крик Рорика, что ресурс выработан.

— Рорик сам скажет, о чем кричал и почему кричал. — Рой взглянул на часы. — Нам пора, Генрих.

Врачи предупредили братьев, что больной к моменту разговора будет в сознании, но физически очень слаб. Говорить с ним можно о чем угодно, но вопросы формулировать надо так, чтобы ответы могли быть короткими.

Роберт лежал в полутемной палате. Голова его была окутана повязками, восстанавливающими поврежденные ткани и кости. Он безучастно посмотрел на братьев, не ответил на приветствие. Рой ласково коснулся руки, бессильно лежавшей на одеяле. Генрих не смог заставить себя сделать то же. Старая неприязнь — Генрих стыдился ее и скрывал, так она была беспричинна, — нахлынула с новой силой. Роберт, черноволосый, темнолицый, с неизменно скорбным взглядом, всегда напоминал Генриху образы мучеников на картинах древних мастеров; уже одно это тревожило и раздражало.

— Да, я готов отвечать, — бесстрастно произнес Роберт. — Но ведь я все сказал. Могу повторить, что я…

Рой поспешно остановил его. Они знают о самообвинении Роберта, и оно, естественно, очень волнует их. Но раньше всего они хотели бы выяснить природу эксперимента, поставленного Томсоном. Правда ли, что в их лаборатории открыты или изобретены особые поля, экранирующие материальные частицы от внешних воздействий?

— Канализирующие внешние воздействия… — сказал Роберт. — Мы назвали их скользящими…

Да, канализующие, или скользящие, или охранные, или экранирующие, — они познакомились со всеми этими определениями в журнальных записях. Физическую природу экранирующих полей они пока выяснять не намерены, вопрос этот слишком сложен. Итак, Томсон вошел в испытательную камеру, короткофокусные генераторы облучили его, он стал всепроникающим и двинулся в свое необыкновенное путешествие, а Роберт, сидя у пульта, держал академика в луче, то есть не выпускал из фокуса излучения генераторов. Так ведь?

Роберт сказал с той же безучастностью:

— И так и не так. Я тоже был в фокусе.

Рой кивнул и мягко сказал:

— Хорошо, диполь. Своеобразная растягивающаяся палка, один конец которой легко протыкает стены, а другой восседает в кресле перед пультом. Долго мог существовать такой диполь?

— По расчету — пятнадцать минут. Мы могли ошибиться на минуту. Но ошиблись гораздо больше.

— Мы к этому тоже еще вернемся, Рорик. Я хочу поговорить о самом путешествии Томсона, если позволите. Он отправился на свидание к Агнессе, и вы знали, куда он собрался. Зачем вы разрешили ему идти к Агнессе?

Печальная улыбка слабо обрисовалась на обрамленном повязками лице Арутюняна.

— Как я мог что-либо ему запрещать?

— Она — ваша невеста!

— Он полюбил ее, Рой.

— Вы ее тоже любили. И она вас любила, иначе не была бы вашей невестой. Почему вы разрешили ему отбивать Агнессу?

Роберт с застывшей на лице грустной улыбкой молча глядел куда-то в пространство.

— Томсон, — сказал он тихо, — был удивительный человек. Другого такого не существовало.

— Вы сказали — он любил Агнессу. Но мало ли кого он мог любить в своей жизни.

— Он никого не любил. Она была первой. И — последней.

— Он говорил это ей. Вы считаете его слова правдой?

— Он никогда не лгал.

— Признаться, его экстравагантные выходки…

— Он проказничал, да, но не лгал. Он не умел лгать.

— Простите, что я так настаиваю на трудном для вас объяснении, Рорик. Но ведь тогда правдиво и то, что он говорил Агнессе о вас. Я имею в виду, что вы влюбились в нее лишь потому, что она появилась в поле вашего зрения, а не было бы ее, была бы другая?

— Не знаю. Вероятно, так. Одиноким бы я не остался, если бы и не познакомился с Агнессой. Не успел проверить…