Странное дело детектива Кайсара (СИ)

Однако кроме этих, внешне приятных и благопристойных пригородов существовали и другие. В них шла безжалостная борьба за выживание и принцип "сдохни сегодня ты, а завтра я" был для здешних жителей основополагающим. В прошлом их называли "трущобами", теперь, на полицейском жаргоне они именовались "отстойниками", "калосборниками" и "вонючими топями". Для полицейских служба здесь шла год за три, применение оружия разрешалось без ограничения, права подозреваемых зачастую зачитывались над трупами,

...была у полицейских такая забава, соревнование и привычное развлечение как стрельба людям в спину,

да и полиции в обычном понимании этого слова не было. "Отстойники" по Исключительному Превентивному Закону Сурова-Дитриха-Кана относились к местностям скрытых боевых действий,

...читай: перманентная партизанская война,

и вся полнота исполнительной власти на этих территориях передавалась особым полицейским формированиям без изъятий и ограничений. Во всех "отстойниках" были учреждены чрезвычайные полицейские комендатуры , исполнявшие функции и обязанности муниципалитетов, на территории которых находились соответствующие "вонючие топи", в распоряжении комендатур, помимо линейных подразделений полиции, имелись специальные мобильные отряды, вооружённые самым современным оружием,

...зачастую в армию оно поступало много позже,

передовым транспортом и самыми новейшими средствами связи. Кандидаты в эти специализированные команды отбирались и обучались по программам отбора и обучения бойцов имперских "элитных королевских убийц". Для чего из Империи ГИСЛИ были выписаны лучшие инструкторы, доки в творческом использовании "специальных методов ведения боевых действий" и специалисты по тактике и стратегии войн в условиях густонаселённых мегаполисов. Униформу в мобильных отрядах предпочитали "цвета полуночи", а кокардой и отличительным знаком признавали "мёртвую голову" перечёркнутую наискось беспощадной молнией. Бойцы мобильных отрядов любили фотографироваться,

...обожали групповые снимки в полном вооружении на фоне своих бронированных патрульных машин, повешенных трупов и костров, сложенных из конфискованных книг, "боевых спайсов" и обычных наркотиков,

и поражать многострадальных обитателей "отстойников" выстрелами в спину "при попытке к бегству", либо "при сопротивлении представителю власти, осуществляющему административное задержание лица, подозреваемого в совершении противоправного акта, выразившегося в…".

Они были судьями и присяжными, обвинителями и адвокатами, палачами и могильщиками, они были всесильны, но не всемогущи, потому что... Потому что в "отстойниках" существовала сила, способная на равных бороться с всесильной полицией. Она не имела единого центра и единого командующего, у нее не было общего интереса и общих целей. В официальных бумагах она именовалась "организованным преступным сообществом", среди своих была известна как "братство". Группы и группировки, банды и преступники-одиночки, входящие в ОПС, обычно готовые ради собственной выгоды на любую подлость и обман, однозначно сходились в ненависти к полиции и вели с ней не прерывающуюся ни на секунду войну. В этой войне не было линий фронта и не было тыла, здесь напрочь отсутствовал какой-либо нейтралитет. Никто не мог уклониться от борьбы, каждый принимал чью-либо сторону, и если находился тот, кто заявлял, что он-де ни при чем и "это всё ваши чёртовы проблемы", долго такой чудак не жил. И не важно, кто был его убийцей, исполнители ли братства, или полицейские, главное, всем сомневающимся и колеблющимся преподавался жестокий наглядный урок: "непричастных нет".

Натурам впечатлительным могло показаться, что в "отстойниках" постоянно гремят взрывы, трещат автоматные очереди, на улицах лежат неубранные трупы и кровь течёт по мостовым бурными потоками. Отнюдь. Конечно, перестрелки случались часто: то парни из конкурирующих банд чего-нибудь не поделят, то полицейские устроят рейд, а то и грабители залётные приведут на хвосте погоню в надежде скрыться в хитросплетении захламлённых улиц от вцепившихся намертво агентов летучих бригад криминальной полиции. И трупы бывает лежат на мостовых, но это, в большинстве случаев, жертвы полиции и убийцы их не таятся, несуетливо подходят, пинают, удостоверясь, не жив ли ещё человечек,

разговаривают по рации, прижимая наушник пальцем к уху,

автоматы подняты стволами в небо, приклады опираются на кожаные подсумки, указательные пальцы подрагивают на спусковых крючках. Лица скрыты под чёрными масками, только глаза мёртво поблескивают из узких прорезей и взгляд из-под прищуренных век острый, как бритва, подозрительный, злобный.

Дожидаются труповозку, ходят вокруг убитого, кружат молча, словно стервятники. В отдалении стоит патрульная машина и стрелок, высунувшись по пояс из люка, привычно располагается у пулемёта, длинный хищный ствол которого кажется ощутимо подёргивается от неутолимого желания исторгнуть рой злобно визжащих пуль, с лёгкостью разрывающих горячую плоть на брызжущие кровью куски мяса. Наконец подъезжает труповоз, санитары привычно пакуют мертвеца в плотный прорезиненный мешок, со свистом застёгивают молнию, подхватывают безвольно провисающий куль, забрасывают в кузов.

Полицейские отъезжают вслед за труповозом. Улица пустеет и через некоторое время в пустых оконных проёмах робко появляются головы аборигенов. Оглядевшись, аборигены спускаются вниз и вскоре улица снова полна жизни.

...Братство после себя следов не оставляет. Его исполнители работают скрытно и основательно. Жертвы братства попросту бесследно исчезают. Таким образом братство предупреждает, устрашает, наказывает, поддерживает лояльность и добивается покорности. Надо ли говорить, что молчание здесь признается высшей добродетелью?

Кредит за вход, за выход - два

От шлегелевой таверны до ближайшего "отстойника" было немногим больше километра. С большей долей вероятности, старик пришёл оттуда и там он постоянно обретался. Сложность была в том, что человеку с воли, входящему в "отстойник" не обойтись без проводника. Проводник — его страховка, билет в оба конца, надежда на то, что он вернётся обратно живой и здоровый. Кроме того: он и гид, и живое удостоверение личности, и переговорщик, если потребуется. Не всякий житель "отстойника" может быть проводником, обычно ими становятся люди, знакомые с братством не понаслышке. Работа проводника построена на доверии, уважение в братстве трудно заслужить и очень легко потерять. Проводник похож на лоцмана, чья обязанность провести судно длинным извилистым фьордом, между скрытыми мелями и подводными скалами. От его искусства договариваться зависит, останется ли он сам и человек, которого он сопровождает жив, либо умрёт. Хороших проводников можно было пересчитать по пальцам, отличных проводников в северном "отстойнике" было всего трое и они работали непосредственно на руководителей самых влиятельных банд братства, входящих в "консорциум", своеобразный высший совет, созданный для урегулирования споров между членами преступного сообщества. Прочие считались проводниками неплохими, по-крайней мере до тех пор, пока их, или их клиентов не убивали. Они составляли основную массу посредников, с которыми приходилось иметь дело людям, желавшим по разным причинам попасть в "отстойник" и выбраться из него живым.

Кайсар готовился к вылазке вдумчиво и основательно. Выложив из куртки все лишнее, в том числе и документы, он разложил по карманам запасные обоймы, лейкопластырь, несколько пакетов антисептических бинтов, упаковку таблеток от головной боли, антидот в вакуумном шприце, упакованном в прочный керамический пенал, освежающие дыхание пластинки "Эклипса" (вместо зубной щётки и пасты), две плитки энергетического шоколада, коробочку полевого дезинфектора воды, очки ночного видения, карманный переводчик и металлическую цепь-поводок с гирькой. Деньги, общей суммой в пять тысячи кредитов, свёрнутые в тугую, перетянутую резинкой трубочку, он спрятал в специальный карманчик, пристёгнутый сбоку булавкой к подкладке куртки. Надев бронежилет и поверх него наплечную кобуру с двумя тяжёлыми автоматическими пистолетами,