НФ: Альманах научной фантастики. Бесконечная игра

— Я вижу только одиннадцать, — неожиданно перебил Фоулер.

— Ерунда, один, наверное, где-нибудь прячется, — отмахнулся Уайзмэн.

— Нет, мистер Фоулер прав, — раздался голос сзади, и со странным выражением на лице появился Пинарио. — Мы искали. Один солдат исчез.

Наступило молчание.

— Возможно, его уничтожила крепость, — наконец произнес Уайзмэн.

— Существует закон сохранения энергии, — парировал Пинарио. — Если крепость его “уничтожила”, как вы говорите, — то что она сделала с останками!

— Превратила в энергию, — уверенно заявил Фоулер, изучая крепость и оставшихся солдат.

— Мы кое-что придумали, когда заметили пропажу, — сказал Пинарио. — Взвесили одиннадцать остальных плюс крепость. Их общий вес точно совпадает с первоначальным весом всего комплекта. Так что он где-то тут.

Пинарио указал на крепость, которая метким огнем укладывала подбирающихся солдат.

— Прогоните запись, — сказал Уайзмэн.

— Что? — Пинарио смутился и покраснел. — Ну да, конечно…

Он достал из груди манекена катушку с видеолентой и слегка дрожащими руками вставил ее в проектор.

Они смотрели на мельтешащие фигурки, пока не зарябило в глазах. Атака за атакой; солдатики наступали, отступали, падали, сраженные огнем крепости, поднимались, вновь наступали…

— Стоп! — сказал Уайзмэн.

Последний кусок прогнали заново,

Запись отчетливо показала, как к основанию крепости подбирался солдат. Разрыв снаряда на секунду скрыл его из виду; остальные одиннадцать, тем временем, рванулись в атаку. Солдат появился из облака дыма и пополз вперед. Он достиг стены. В ней появилось отверстие.

Сперва солдат лежал неподвижно. Затем, почти неразличимый на фоне тусклой стены крепости, он использовал конец своей винтовки, как отвертку, чтобы отсоединить голову, потом руку, потом обе ноги. Отсоединенные части втянулись в отверстие. Когда осталась только одна рука с винтовкой, она тоже, слепо извиваясь, подобно червяку, вползла в крепость и скрылась из виду.

Отверстие исчезло.

После долгого молчания Фоулер хрипло произнес:

— Родители, естественно, предположат, что солдатика куда-то засунул, потерял или сломал ребенок. Постепенно солдат будет становиться все меньше, а ребенка будут наказывать…

— Что вы предлагаете? — спросил Пинарио,

— Продолжайте испытание, — сказал Фоулер, и Уайзмэн одобрительно кивнул. — Прогоните весь цикл. Но ни в коем случае не оставляйте без надзора.

— С сегодняшнего дня в комнате всегда будет находиться дежурный, — заверил Пинарио.

— А еще лучше, оставайтесь с ней сами, — посоветовал Фоулер.

“Может быть, нам всем лучше оставаться с ней, — подумал Уайзмэн. — По крайней мере, двоим: Пинарио и мне… Интересно, что она сделала с частями солдатика?”

К концу недели крепость поглотила еще четырех солдат.

Однако внешне она никак не изменилась. Естественно: количественные изменения должны накапливаться исключительно внутри. А снаружи — все по-прежнему; осаждающие рвутся вперед, крепость обороняется, и так — без конца.

Тем временем с Ганимеда прибыли очередные образцы товаров для детей, которые предстояло испытать.

“Что нас ждет в этот раз?” — задавал себе вопрос Уайзмэн.

Первая игрушка оказалась сравнительно простой: ковбойский костюм древней эпохи Американского Запада. Так во всяком случае он был обозначен в инструкции. Уайзмэн, впрочем, не обращал внимания на инструкции. Мало ям что там напишут эти обманщики с Ганимеда!

Уайзмэн открыл коробку и вытащил серую невзрачную одежду. “Неудачная подделка”, — подумал он.

Материя выглядела рыхлой и легко растягивалась.

— Не понимаю, — сказал он Пинарио. — Это никто не станет брать.

— А ты надень, — предложил Пинарио. — Увидишь. Все не так просто.

Немного попотев, Уайзмэн напялил на себя костюм.

— Это не опасно?

— Не очень, я уже пробовал. Чтобы он заработал, надо начать фантазировать.

— О чем?

— О чем угодно.

Костюм, естественно, наводил на мысли о ковбоях, и Уайзмэн представил себе, что он снова, как в детстве, на ранчо.

Разбитая щебенчатая дорога тянулась вдоль поля, где черномордые овцы, двигая челюстями, дружно щипали траву, Он остановился у колючей изгороди и стал смотреть на овец. Затем неожиданно овцы разом побрели прочь к отдаленному холму.

У линии горизонта виднелись кипарисы. В небе захлопал крыльями ястреб… как будто нагнетая под себя воздух, чтобы подняться выше.

Ястреб набрал высоту и стал парить, высматривая добычу. Уайзмэн огляделся. Ничего, кроме высохших летних полей, дочиста обобранных овцами. Кузнечики. И — на дороге — жаба. Она погрузилась в лужу грязи; наверху торчала только голова.

Он нагнулся, набираясь смелости, чтобы коснуться бородавчатой головы жабы, и в это время низкий мужской голос произнес:

— Как тебе здесь нравится?

— Ну, отлично! — восторженно ответил Уайзмэн.

Он глубоко вдохнул всей грудью, наполняя легкие ароматом сухой травы.

— Как отличаются жаба-мама и жаба-папа? По пятнам?

— А что? — спросил мужчина, стоявший чуть сзади — вне поля зрения.

— У меня тут жаба.

— Между прочим, — сказал мужчина, — могу я задать тебе несколько вопросов?

— Валяйте, — согласился Уайзмэн.

— Сколько тебе лет?

Это просто.

— Десять лет и четыре месяца, — с гордостью ответил Уайзмэн.

— А где ты находишься?

— Как где, в деревне, на ранчо мистера Гейлорда. Отец отвозит нас сюда с мамой на все выходные.

— Повернись и взгляни на меня, — велел незнакомец. — Ты меня узнаешь?

Уайзмэн неохотно отвернулся от полузарывшейся жабы и поднял голову. Перед ним стоял взрослый мужчина, с худым узким лицом и длинным носом.

— Вы привозите газ бутан, — объявил он, — Из бутановой компании.

Он огляделся и — конечно же! — увидел грузовик.

— Мой папа говорит, что бутан очень дорогой, но другого…

— А скажи мне, ради любопытства, — перебил мужчина, — как называется эта компания?

— Так вот же, на грузовике! — Уайзмэн прочитал написанные краской буквы. — Развозка газа. Пинарио. Петалума, штат Калифорния, Вы — мистер Пинарио.

— Готов ты поклясться, что тебе десять лет и ты стоишь в поле? — спросил мистер Пинарио.

— Еще бы!

Уайзмэн заметил вдали лес и решил его исследовать. Ему надоело стоять столбом и болтать о всякой чепухе.

— Ну, пока, — бросил он, срываясь с места. — Мне тут надо кое-куда сходить.

Он побежал по дороге, прочь от надоедливого мистера Пинарио. С треском разлетались в стороны кузнечики. Глотая воздух, он бежал все быстрее и быстрее.

— Леон! — окликнул Пинарио. — Это совершенно бесполезно! Остановись!

— У меня есть дело в том лесу! — выкрикнул Уайзмэн на бегу.

Внезапно что-то ударило его и отбросило вбок. Он упал на руки; в жарком дневном воздухе замерцала, материализуясь, гладкая стена…

— Тебе не попасть к тому лесу, — проговорил сзади Пинарио. — Лучше стой на одном месте. Не то будешь наталкиваться на предметы.

Уайзмэн завороженно смотрел на свои окровавленные руки; падая, он поранился…

Пинарио стащил с него костюм.

— Более опасную игрушку трудно себе представить. Несколько минут — и ребенок теряет связь с реальностью. Ты посмотри на себя.

— Неплохо, — дрожащим голосом выдавил Уайзмэн, — Костюм, по всей видимости, стимулирует уже имеющуюся склонность к бегству от действительности. Я знаю, у меня всегда были скрытые защитные фантазии, связанные с детством. Они касаются именно того периода, когда мы жили в деревне.

— Заметь, как ты увязывал фантазию с элементами реальности, чтобы продлить ее как можно больше. Через какое-то время ты нашел бы способ внедрить в тот мир и стену лаборатории, возможно, как часть амбара.

— Я… уже увидел было старую маслобойню, куда фермеры свозили молоко, — признался Уайзмэн.

— Еще немного, и…

“Если она так воздействует на взрослого, — подумал Уайзмэн, — могу себе представить, что станет с маленьким ребенком…”.