Союз нерушимый (СИ)

- Займусь... - Гречко посмотрел на часы. - Буквально через два часа. Раньше никак. Вас это устраивает?

- Так точно, товарищ маршал! - я вытянулся во фрунт, но горланить не стал.

- Посидите пока в кают-компании. Капитан на входе проводит.

- Благодарю, товарищ маршал!

Я выходил из начальственного кабинета с виду совершенно спокойный, но, несмотря на это, в голове у меня шумело. Что-то тут явно не так: интуиция об этом просто кричала. Пока недовольный капитан вёл меня в кают-компанию, я успел как следует оценить предчувствие со всех сторон и понять, что именно мне не понравилось. А ведь стоило подумать об этом раньше, анализируя информацию о личности главного космонавта Советского Союза! Ведь что было известно о Гречко? Да почти ничего - и то, в основном, пропаганда.

Больше всего смущал аскетизм маршальской каюты. Человек, который практически жил на корабле и лично командовал флагманом во время боёв, жил в сраной стальной коробке с голыми стенами и матросской койкой, застеленной колючим одеялом. Я не видел мотива и подозревал самое плохое.

Ведь у тех, кто оказался замешан в заговоре, цели были самые, что ни есть ясные и низменные. У "Лебедей" - государственные контракты и сопутствующие этому деньги и влияние. У депутатов - они же, плюс кое-какие дефицитные блага. У Захарова - сын и место в генштабе, подальше от боёв. А у Гречко таких шкурных интересов не прослеживалось, следовательно, либо генерал мне наглейшим образом соврал, либо всё было очень плохо - и маршал присоединился к заговору по каким-то идейным соображениям. Или вообще его возглавлял.

Что мне предстояло с этим делать, ещё нужно было решить.

В кают-компании я нашёл удивительный островок уюта посреди серой стали и острых углов. Столики под белыми скатертями, на стенах - настоящие обои и репродукции картин: в основном, сельские пейзажи, изображавшие колхозников за работой, в вазах - искусственные цветы. Впечатление портили только два транспаранта - огромные полотнища, на которых было написано: "Наше дело правое! Враг будет разбит!" и "Развивайте свиноводство!". Последнему лозунгу я улыбнулся, как старому знакомому. Тут можно было поесть, и я хотел этим воспользоваться, но стеклянные витрины пустовали, а лопоухий матрос, стоявший на раздаче, сказал, что пока не время: офицеры уже позавтракали, а обед пока не готов.

Стоило мне разместиться за одним из столиков с отвоёванным у матроса гранёным стаканом безбожно разведённого чая, как в кают-компанию вошли два мичмана - полный низкий и высокий тощий. Вдвоём они напоминали ставшую легендарной Булычёвскую парочку - Крыса и Весельчака У. Они о чём-то тихо говорили, скользнули по мне взглядом и направились к матросу за стойкой, вернувшись со стаканами чая и блюдцами, на которых лежали сосиски в тесте: у худого - две, а у толстого - одна. Подобное распределение показалось мне забавным.

Они сели за соседний столик, я сделал вид, что их не замечаю.

- Простите, товарищ младший лейтенант!

Я поднял глаза. Ко мне с добродушной улыбкой повернулся толстяк.

- Что ж вы пустой чай пьёте? Вас давно кормили?

- Ещё вечером, - я вспомнил отвратительную гороховую кашу из космодромной столовой, отчего проснулась изжога.

Мичманы переглянулись.

- Непорядок, - сказал тощий и, сходив к матросу, вернулся с ещё одним блюдцем. Там лежало три сосиски. Свежие, румяные, вкусно пахнущие. При виде них слюна начинала выделяться сама собой.

- Угощайтесь! - на стол передо мной опустилось блюдце. - И простите за отсутствие гостеприимства! - мичман растянул бледные рыбьи губы, а я смотрел на бородавку у него под носом, не в силах отвести взгляд.

- Ой! - я изобразил смущение. На самом деле мне уже давно стало понятно, к чему всё идёт. - Спасибо огромное, товарищи!

- Да не за что! - тощий подмигнул. - Если что, мы с Владиславом Сергеевичем работаем с механизмами, подлежащими протирке спиртом...

- Во внеслужебное с удовольствием бы, но пока не могу, - вежливо отказал я. - Простите, я бы и вас угостил, да нечем.

- Да что за разговор? - расплылся в улыбке толстый. Он был чем-то похож на Палыча: такой же добродушный вид и такой же цепкий холодный взгляд. - Присаживайтесь к нам. Может быть, мы того лоботряса ещё на что-нибудь раскрутим!

Сначала я хотел сыграть болвана и отказать по какой-нибудь болванской причине, но затем мне в голову пришла интересная идея. Если учесть, что флотская контрразведка копала под маршала, а маршала мне предстояло если не завербовать, то как минимум устранить, новые знакомства мне точно не помешали бы. Можно было бы слить им какую-нибудь информацию, например. Или наоборот вызнать что-нибудь.

Так или иначе - игра началась.

Поначалу разговор не клеился. Новые знакомые пытались меня прощупывать, создавали много шума, громко и не по делу говорили, перескакивали с темы на тему так, чтобы я полностью потерял связь, смеялись, стучали по столу, хлопали меня по плечу и вообще всячески старались перегрузить моё сознание. Время от времени они вставляли в разговор по-настоящему важные вопросы: "От кого ты? Зачем тебя прислали? Что за задание-то у тебя?". Однако этот метод контрразведчикам не помог: я предусмотрительно оставил в фоновом режиме своего искусственного собеседника, поэтому основное сознание, уведённое вглубь, ни капельки не пострадало.

Было даже в чём-то забавно наблюдать за этими потугами. Непросто раскрутить откровенного идиота, который сейчас был снаружи и отвечал на вопросы либо односложно, либо просто мычал, разве что слюнку из уголка рта не пускал.

- Так что? - спросил толстый, уже успевший покрыться испариной. - Может, всё-таки по спиртику?

Я чуть не засмеялся.

- Простите, товарищи, - я пожал плечами. - Но мне ничего неизвестно. Я же как обычный курьер.

- Какобычный курьер! - неестественно хохотнул толстый.

- Ну ладно, обычный так обычный, - махнул рукой тощий. - Как вам на "Гагарине", а? Нравится?

- Хорошо, - ответил я. - Только воздуха не везде хватает, я чуть сознание не потерял. Хорошо хоть какой-то старшина вытащил, а я, дурак, даже фамилию его не спросил. Теперь даже отблагодарить не смогу.

- А в каком отсеке это было? - поинтересовался тощий.

- Да чёрт его знает. У меня в глазах потемнело, пока в себя пришёл, автоматически почти до каюты маршала дошёл.

- А-а, понятно, - неопределённо пробубнил мичман и едва заметно толкнул под столом напарника.

- А маршал как? - оживился толстяк. - Мужик он у нас - во!

- Да, он мужик отличный! - я улыбнулся и показал большой палец. - И главное простой такой. Тихий. Не орёт...

- Простой - это да. Он у нас такой. Замечательный командир.

- Ага, - согласился я. - Я как-то был у одного генерала в блиндаже. А там - картины французские, шкаф времён какого-то из Людовиков, бутылки вина все плесенью покрытые, картины из Версаля. А у него всё просто так... Он, что же, так и живёт?

- Да! - гордо кивнул головой толстяк. - Он у нас настоящий спартанец.

Обычный разговор, казалось бы, ничем не примечательный. Но мой мозг работал на полную мощность. Скорее всего, тот матрос подсунул мне жучок, и теперь контрразведка, не получив необходимой информации, намеревается меня расколоть. А если это проверка, инициированная Гречко? Вопросы, которые мне задавали, вполне подходили под эту версию: маршал хотел обезопасить себя и понять, кто к нему попал, от кого и с какой целью. Но зачем жучок? А просто пригодится. "Думайте, товарищ майор, думайте".

Фальшивые мичманы не отставали.

- Как вообще дела на фронте-то?

- Ну това-арищи... - протянул я. - Это же секретная информация. У меня же голову за это снимут.

- Да мы без конкретики, - примирительно поднял ладони тонкий. - Просто в общем. Это типа вопроса: "Как дела?"

- Да вообще неплохо. Но не так давно тяжко было, - рассказал я. - Прислали каких-то новых солдат, а они провалили всё, и англичане прорвались. Пришлось в бой резервы вводить.