Пятый всадник (СИ)

В процессе занятия частным извозом мне пришлось изрядно поездить по Москве и, естественно, частенько стоять в пробках. Проанализировав причины их возникновения, я пришел к неутешительному для нашего народа выводу о том, что главный их источник – это идиотизм и низкая культура водителей. Если не считать заторов, возникших из-за аварий. Хотя часто и аварии-то происходят по вышеназванным причинам. Вот, к примеру, возьмем такой случай: через перекресток медленно проползает плотный поток. Но эти идиоты, по-другому и не назовешь, не задумываясь, въезжают на него, даже если видят, что тот занят, и освободить его до красного света вряд ли получится. В результате – блокировка перекрестка и растущий затор в разные стороны от него. Борьба с пробками в этом случае довольно проста: надо соблюдать правила и уважать окружающих, а соответствующие структуры должны следить за выполнением этих условий. Но, похоже, у этих самых структур совсем другие задачи – проще и выгоднее сидеть в засаде с радаром, чем разруливать поток в копоти и вони. Самые страшные заторы, что мне приходилось наблюдать – это самоблокирование развязок на МКАДе. Здесь уже несовершенство правил наложилось на низкую культуру нашего народа. Вот выезжает машина на трассу со МКАДА. Согласно правилам, водитель обязан уступить дорогу тем, кто едет по главной дороге, то есть, по трассе. Тот, у которого преимущество, сей факт прекрасно осознает и спокойно едет, не имея ни малейшего желания дать проезд желающим со стороны второстепенной дороги. До определенного порога загруженности это не приносит проблем. Но если поток машин увеличивается, то начинает собираться хвост. Сначала на съезде со МКАДа, затем он удлиняется, распространяется уже на МКАД и блокирует заезд на него с трассы. А дальше очень быстро пробки, сами себя подпитывая, разрастаются во все стороны как по трассе, так и по МКАДу. Несколько раз я наблюдал, как подобный затор, возникший буквально за считанные минуты, через час остановил пол Москвы. А ведь все было бы по-другому, если бы наши люди относились к окружающим. Казалось бы – ну, притормози ты чуть – пропусти человека. Даже если потеряешь секунду-другую, ничего тебе не сделается. Но, похоже, у нашего народа в мозгу зашито правило, что уступают только слабаки. А кто же хочет показаться слабаком? Вот и имеем то, что имеем. Хотя и существует неписанное правило – в случае плотного потока пропускать через машину. Но каждый думает: «Я слишком крут для этого, пусть пропустит тот, кто едет сзади меня».

Сейчас, стоя в мертвой пробке на МКАДе, мне пришла в голову интересная мысль. Получается, что усложнение инфраструктуры общества требует увеличения уровня внутренней культуры его членов. Здесь, наверное, следует определить, что же такое внутренняя культура? Лично я понимаю это как способность человека поступиться определенной частью своих благ, времени или удобств ради других членов общества. А ведь это ничто иное, как альтруизм и эмпатия, про которые мне только что толковал Профессор.

– Вот еще пример того, как сложная инфраструктура чувствительна к различным факторам, – прервал мысли голос моего руководителя. Он сделал жест рукой вокруг, показывая на стоящие вокруг тысячи машин, – достаточно небольшой заминки, и тут же проблемы нарастают, как снежный ком. Такая же ситуация в любом узле, просто с транспортом получается нагляднее.

Я усмехнулся про себя: мои мысли насчет связи пробок и уровня культуры населения довольно плотно пересекались с его теорией об уменьшении устойчивости сложной инфраструктуры общества.

Я по привычке засек время, когда мы встали в пробку. Оказалось, что стояли почти пятьдесят минут, чуть меньше, чем предполагал, но все равно прилично. Дальше пошло уже веселее: несколько небольших заторов перед светофорами, и мы помчались по трассе прочь от Москвы. За окном замелькали сельские пейзажи, где полуразвалившиеся деревянные хибары перемежались аляповатыми современными коттеджами. Дальше моста через водохранилище по Дмитровке никогда еще не заезжал, поэтому с неподдельным интересом осматривался по сторонам. Разобрало любопытство – где же все-таки конкретно находится База.

Профессор сказал, что от Москвы около ста километров. Если считать, что отъехали от МКАДа километров на сорок, то ехать меньше часа, если не встанем где-нибудь.

– Дальше все обычно без проблем. Минут за сорок-пятьдесят доедем, – словно прочитав мои мысли, произнес Профессор.

И точно: к назначенному времени пейзажи приобрели ну просто откровенно сельский вид. Коттеджи практически перестали встречаться. Честно говоря, я и нормальные-то дома почти перестал видеть, в основном мы проезжали мимо развалюх, давно уже скучающих по теплу человека. Дорога ухудшилась, наш внедорожник начало слегка покачивать, как океанский лайнер в несильный шторм. За окном плыл густой лес. Вот мелькнула деревушка и указатель на Некрасово, затем следом другой – Тверская область.

Профессор сбросил газ.

Через пару сотен метров среди деревьев справа от дороги безо всякого указателя показался съезд в лес. Да, внедорожник здесь совсем даже не лишний. То, что можно было бы назвать дорогой, представляло собой разбитую лесную колею. Не каждый водитель решился бы сунуть сюда свой нос без риска бежать в ближайшую деревню за трактором.

Пару километров по темному лесу плелись еще минут десять. Вот дорога резко повернула. И вдруг неожиданно безо всякого предупреждения деревья расступились, и впереди засияло приближающееся к закату солнце. Перед нами распахнулось довольно приличное открытое пространство, не менее километра, почти со всех сторон окаймленное густым лесом. Россыпью бриллиантов блеснула гладь озера. Вдалеке за озером в узкой прорези деревьев виднелись домики какой-то деревеньки, красным золотом горел на солнце купол храма. Одним словом – идиллия. Как будто лес этот, по которому мы ехали, и не лес вовсе, а временной портал, который перенес нас лет на двести назад.

То ли вид почти девственной природы, а может лучи осеннего солнца после блуждания по сумеречному лесу, но, так или иначе, я почувствовал какой-то душевный подъем, давно уже не испытываемое желание совершить что-то важное, какой-нибудь подвиг для человечества.

Какое-то время ехали вдоль самого края леса, метрах в двухстах от берега водоема. И вот, подъехали к высокому деревянному забору, окрашенному какой-то грязно-зеленой краской, видимо, под цвет местности, с воротами, на которых висела табличка с надписью: «Частная собственность. Охраняется ОМОНом». При виде такой грозной надписи я принялся озираться по сторонам в поисках автоматчиков с собаками, но ничего подобного, в пределах видимости, обнаружить не удалось.

– Это больше для острастки местных, чтобы свой нос не совали, – верно оценив мои движения, сказал Профессор, – есть видеонаблюдение и кое-какие технические средства. Но в случае чего по сигналу прибудет наряд. Пару раз по ошибке вызывали – приезжают быстро. Официально это сельскохозяйственное предприятие. Учтите, Олег Николаевич, что из всех работников Базы в истинные цели посвящены немногие. Это я к тому, чтобы вы не распространялись.

– А почему меня посвятили? Могли бы просто направить сюда, и работал бы втемную.

– Потому что вы слишком много вопросов задавали. Рано или поздно выбор все равно бы встал: все рассказать или выгнать.

Слова его насчет отсутствия охраны меня успокоили, в том плане, что удерживать меня здесь силой, судя по всему, некому.

По сигналу, похоже, незаметно поданному Профессором, створка ворот подалась назад и начала отъезжать в сторону. В наше время такими фокусами, никого не удивишь, но видеть такое для простой с виду деревянной загородки было странно.

Открыв широкий проем, в который при желании мог бы проехать крупный грузовик, створка остановилась. Мы въехали внутрь территории и направились к невзрачным одноэтажным строениям из серых пеноблоков, которые виднелись неподалеку от ворот. Я бросил взгляд назад – створка, пропустив нас, так же неторопливо закрывалась, отгораживая меня от внешнего мира.