Пятый всадник (СИ)

– А к чему, простите, весь этот разговор насчет конца света?

Я уже начал догадываться – к чему. Но было интересно услышать ответ.

– А потому, Олег Николаевич, что вы задаете слишком много вопросов, – с этими словами он пристально поглядел мне прямо в глаза. Я не выдержал его долгий немигающий взор и опустил взгляд.

Кажется, я попал.

Как говорят в некоторых определенных кругах – «кто задает много вопросов – долго не живет».

– Вы спрашивали – зачем нужна такая странная реализация технологических процессов, которые вы разрабатывали по моему заданию? – между тем, задал вопрос Профессор, и, не дожидаясь ответа, продолжил, – я могу удовлетворить ваше любопытство, но тогда вынужден буду взять с вас обязательство не разглашать полученные сведения. Ваше дело – решать останетесь с нами работать, или нет. В любом случае, то, что вы услышите, не должно выйти из этих стен. Речь будет идти о службе в засекреченной организации. Сразу предупреждаю, что никакого отношения к подготовке к свержению власти или терроризму мы не имеем. Короче, ничего противозаконного. Цели, скорее, гуманистические, но есть некоторые причины, по которым требуется секретность. Секретность эта обеспечивается хорошей службой безопасности и обширными связями в компетентных органах. Так что наказание за разглашение будет неотвратимым.

Все это Профессор произносил, неотрывно смотря мне прямо в глаза. Слова его пугали. Еще год назад, до всех этих ужасных событий, я бы совершенно точно сказал: «простите, я должен подумать», вышел бы из этой конторы, и больше ноги моей здесь не было. Но за это время слишком многое изменилось. В том числе во мне самом. Прежде всего, меня теперь уже не так просто напугать угрозами. В моём характере появился элемент фатализма. Я сейчас был гораздо больше склонен к риску ради изменений в своей жизни. И вообще, куда мне сейчас идти? Профессор говорил, что мне на базе предоставят жилье. Если сейчас откажусь, то придется неизвестно сколько времени ночевать в машине. А ведь по ночам уже минус, и совсем скоро уже начнется настоящая зима. Куда тогда? Опять в общагу? Но ведь не факт, что удастся постоянно находить заработок. Как-никак, кризис на дворе. После непродолжительных раздумий я кивнул головой.

– Согласен. Все, что я услышу, останется в этой комнате. Никакая информация от меня не уйдет. Если в вашей деятельности нет ничего противозаконного, то я, разумеется, продолжу работать.

– Согласны? Замечательно! Я, конечно, тоже хотел бы продолжить работу с вами. А сейчас – слушайте.

Профессор неожиданно поменял позу. До того он сидел, слегка наклонившись в мою сторону и положив руки на стол. Теперь же он откинулся на спинку кресла, скрестив пальцы на животе.

Голос Профессора приобрел торжественность.

– Итак, мы должны спасти человечество!

Вот как! Всего-навсего спасти человечество. Ни больше, ни меньше.

– Еще сто лет назад настоящий конец света был бы невозможен. Значительная часть населения в мире занималась натуральным хозяйством. Многие спокойно смогли бы обойтись без электричества. Инженерно-технические работники имели широкий профиль и, в случае какой-нибудь глобальной катастрофы, достаточно быстро смогли бы восстановить прежнюю инфраструктуру. Инструменты были долговечны. Они делались на совесть, не то, что сейчас. И рассчитывались на использование несколькими поколениями. Поэтому гипотетическое глобальное бедствие не вызвало бы полного краха цивилизации, а только небольшой откат и торможение в развитии, максимум, на несколько десятков лет. Но если инфраструктура начнет рушиться сейчас, то откат этот будет до каменного века. Причем доживут до этого далеко не все. В Европе – максимум, один-два процента. В отсталых странах больше. А дикари где-нибудь в джунглях Амазонки могут вообще ничего не заметить.

Вступление слегка затянулось, и я заскучал. В принципе, все это он уже говорил. Хотелось конкретики. Наконец, Профессор подошел к главному.

– Наша организация готовит, если так можно выразиться, запасной аэродром для человечества.

Если бы я имел уши, как собаки, то при этих его словах они бы точно настороженно приподнялись. К счастью, мои уши не обладали такими свойствами. Что он имеет в виду? Неужели они собираются переселить людей на другие планеты? Дело начало принимать весьма интересный оборот.

– После того, как наступит хаос, падение цивилизации будет очень быстрым, так как разрушение инфраструктуры – это типичный процесс с положительной обратной связью. Восстановление цивилизации может начаться только с конкретных центров, где останутся люди, владеющие нужными технологиями. Эти центры будут собирать оставшихся в живых, и, через определенный период, смогут заново создать инфраструктуру, способную заставить человечество опять двигаться вперед. Естественно, это будут не те технологии, которые мы имеем сегодня.

Ага! Вот к чему он клонит. Картина потихоньку начала для меня проясняться. Это должны быть центры кристаллизации. Без них, как известно, кристаллы не выпадают даже в пересыщенном растворе. Вот зачем они требовали для моих процессов как можно более примитивную реализацию. Но, позвольте! Лепить реакторы из глины – это, по-моему, уже чересчур!

– Простите, Сергей Александрович! – не выдержал я, – а эти технологии будут технологиями каменного века?

Профессор опешил на мгновение, но затем быстро взял себя в руки.

– Почему каменного?

– Лепить химические реакторы из глины – близко к этому. Неужели вы думаете, что после Апокалипсиса нельзя будет на свалке найти несколько кусков труб и железяк, чтобы сварганить что-то более современное?

В ответ он весело улыбнулся.

– Найти можно. Только вот сделать из них что-то будет не так просто. Все современные технологии металлообработки требуют электричества. А его не будет. Плюс еще куча всякого специального инструмента. А глину можно найти везде. Главное, чтобы были люди, которые знают, как лепить, а еще важнее, что именно надо лепить.

– Значит, вы думаете, что все будет так плохо? Что даже от дизельного генератора нельзя будет получить электричество?

– Почему же? Можно, конечно. Но только первое время. Максимум, год. Основные проблемы будут с топливом. Причем, его достаточный запас сделать не получится, так как современное топливо долго не хранится. Да и ресурс самых лучших генераторов – пять тысяч часов работы. А это чуть больше полугода. Дальше – ремонты. А это – специалисты, запчасти и прочие проблемы.

Я попытался представить себе ситуацию всеобщего хаоса, которую до этого обрисовал Профессор, и понял, что тот прав.

– Смысл в том, что, в отличие от людей каменного века, у нас есть знания. И мы должны научиться эти знания превратить в технологии с помощью древних примитивных инструментов.

Объяснение меня удовлетворило. Но на каком технологическом уровне, если считать по привычной нам хронологии, они пытаются остановить падение? Я спросил об этом.

– Не так все просто. Можно сказать, что это будет, приблизительно, Европа средних веков. Но с элементами современных технологий.

– А, каких, если не секрет?

– Ну, например, биогаз. Его спокойно могли добывать в древние времена, но не знали – как. А мы знаем. Опять же, ваша работа, которая позволит на простейшем оборудовании производить очень нужную в хозяйстве продукцию. И другие полезные вещи, которые позволят поднять производительность труда по добыванию пищи в несколько раз по сравнению со средневековьем. В частности, искусственное выращивание червей, грибов.

Я вдруг представил, что мне придется есть червей, и невольно передернул плечами.

– В средние века в Европе сельским хозяйством занималось девяносто процентов населения. То есть, развитием общества могли заниматься не более десяти. Мы собираемся это число удвоить или даже утроить. Здесь есть определенные сложности. Сначала надо проработать сеть взаимосвязей в будущем хозяйстве, а это не так просто, как может показаться со стороны. Несмотря на то, что мы собираемся максимально упростить инфраструктуру, все равно это будут тысячи узлов и сотни тысяч связей между ними. Потом, еще стоит задача по разработке принципа общественного устройства. Представляется, что на первых порах это будет что-то типа военного коммунизма. Вообще, наша главная задача – первое время воспользоваться останками цивилизации – топливом, оборудованием, инструментами, чтобы иметь возможность и время постепенно опустить человечество до того уровня, на котором оно сможет стабильно остановиться без дальнейшей деградации. И с которого оно потом начнет подниматься.