Подарок бессмертия

Андрею показалось, как изображение дернулось, и одна из веток лениво качнулась. Наверное, померещилось, но ветка качнулась еще раз. Он сделал шаг и точно увидел, как листья окружающей растительности, действительно, еле заметно двигались, будто не Андрей, а слабый бриз иногда проводит по ним своей рукой. Странно, но он не чувствовал ни малейшего движения воздуха, он даже обернулся, послюнявил указательный палец и задрал руку вверх. Смотря на воду и пытаясь уловить хоть малейшее дуновение ветра, Андрей довольно улыбнулся и сделал несколько шагов в обратном направлении, к воде. Его ступни бесшумно вошли в воду. Он сделал еще шаг по воде, не удержался, наклонился, зачерпнул полные ладони воды и что есть силы брызнул ей вверх. На секунду бриллианты зависли над головой, сверкнули и тут же редкими каплями упали на него. Андрей был счастлив…

Что–то не давало ему покоя, и он повернул голову в сторону берега. Что–то было неправильно, он не мог определить, что, и пошел по воде вдоль пляжа. Только сейчас Андрей обратил внимание на полное отсутствие шума, вообще звука. Вокруг стояла абсолютная тишина. Он хотел крикнуть и не смог. Он не мог понять, почему не может издать ни звука, не может нарушить эту неестественную тишину и именно эта тишина его беспокоила больше всего. Андрей оглянулся по сторонам и не обнаружил ни малейшего изменения в окружающем пейзаже, как будто он не сходил с места.

Прекрасно–ленивая бухта, как в первый раз, снова заворожила его взгляд и, выйдя из воды, Андрей беззаботно бросился бегом вдоль линии прибоя. Его лицо снова светилось блаженной улыбкой, ступни с неимоверной упругостью отталкивали пляж, и с каждым последующим прыжком он несся все быстрее и быстрее. Его тело наслаждалось упоительным движением, он не испытывал ни малейшего утомления, дыхание оставалось легким и ровным. Казалось, он мог так бежать бесконечно. В этот момент Андрей замедлил бег, перешел на шаг и, пройдя по инерции еще несколько метров, в недоумении совсем остановился. Слегка изогнутый мыс бухты ничуть не приближался, а обернувшись, он не обнаружил никаких следов от своих босых ног. Андрей топнул ногой по поверхности мокрого песка. Она была твердой, как асфальт. «Какие тут могут остаться следы!», — подумал Андрей и быстро вышел на сухое место. Сырые ступни ног обдало жаром, и на них тут же налип песок. Со следами все было в порядке, Андрей облегченно вздохнул и поднял глаза — он стоял перед тем же самым кустом с ярко–красными цветами.

Окончательно сбитый с толку, Андрей бросился через кусты и заросли прибрежной растительности, там, за ней, должен начинаться небольшой холм. Он хотел на него забраться и разобраться с этой чертовщиной раз и навсегда. Карабкаться на холм оказалось много тяжелее, чем бежать по пляжу. Очень быстро он запыхался, ему стало жарко и очень хотелось пить. Андрей снова вспомнил про солнечные очки. По лицу струился пот. Остановившись перевести дух, он взглянул на нещадно палящее солнце, ласковым оно больше не казалось.

— Шапочку, надо будет не забыть шапочку, — с прерывистым дыханием бормотал он себе под нос, преодолевая последние метры к вершине.

Андрей с трудом перевел дыхание, разогнул спину и сразу остолбенел от открывшейся перед ним картины. С другой стороны оказалась точно такая же бухта, он даже смог разглядеть на берегу точно такой же куст красных цветов, но остолбенел Андрей по другой причине. Там, внизу, у подножия холма и на берегу бухты копошились какие–то маленькие черные не то муравьи, не то жуки. Они сновали по берегу, подбегали к камням, деревьям и, откусывая или откалывая кусочек, куда–то убегали. Он с ужасом обнаружил, что они успели растащить довольно большую часть острова. Все в большем количестве они прибегали за новым кусочком острова, его острова! С побелевшим лицом Андрей обернулся и ужаснулся еще больше. Пока он поднимался на холм, черные жуки успели появиться и на той стороне острова, с которой он только что пришел. Они в буквальном смысле растаскивали его остров по частям.

Не зная, что делать и как их остановить, Андрей начал кричать, махать руками, плакать и материться одновременно. Но звука по–прежнему не было, и поганые муравьи продолжали свою работу, не обращая на него ни малейшего внимания. Обезумевший, Андрей упал на колени и стал судорожно шарить руками в траве. Он хватал все, что попадалось, сухие палки, камни, какие–то старые ракушки, и пытался бросать их в муравьев, чтобы сберечь свой остров. До пляжа они не долетали и падали на склоне холма, по которому уже тоже начали сновать отдельные точки насекомых. Видя тщетность своих попыток отпугнуть жуков и спасти остров, Андрей схватил последнюю оставшуюся большую палку и, размахивая ею, как палицей, бросился вниз к подножию холма. Стремительно несясь вниз по крутому склону, он с трудом успевал переставлять ноги и уворачиваться от препятствий, но остановиться был уже не в силах. Сильно ударившись ногой обо что–то в высокой траве, Андрей не удержался на ногах и кубарем покатился вниз, расшибая колени и пытаясь прикрывать лицо руками. Еще через секунду он почувствовал сильный удар о ствол дерева на краю невысокого обрыва, попытался за него ухватиться, но тоже не успел. Упав, Андрей обнаружил себя по самую грудь застрявшим в трясине большой лужи или маленького болотца. Он попытался пошевелиться и понял, что это совершенно бесполезно, сам он не сможет выбраться из этой трясины. Андрей начал озираться по сторонам и не нашел ничего, за что мог бы ухватиться руками.

«Чертовщина какая–то. Этого не может быть».

Андрей, будучи не в состоянии предпринять что–либо еще, наконец, попытался размышлять.

«Нет, этого не может быть, кошмар какой–то… Ну, да! Это кошмар, всего–навсего кошмар».

Конечно, он вспомнил! Он, наверное, просто заснул. Другого и быть не могло! Андрей вспомнил, как он сидел перед компьютером, потом остров. Все стало ясно, нужно просто проснуться. Андрей зажмурил глаза и открыл их опять, но ничего не произошло. Он точно знал, что спит, но почему же он не проснулся? Что там нужно сделать, чтобы проснуться? Ага, нужно себя ущипнуть и одной из рук Андрей начал сильно щипать другую. Он щипал все сильнее и сильнее, он видел следы синяков на предплечье, но по–прежнему не чувствовал боли и по–прежнему не просыпался.

Андрей опять начинал впадать в панику. Что бы он ни делал, как бы ни хлестал себя по щекам, ни кричал и ни дергался, но он продолжал ощущать лишь холодную жижу трясины. Муравьи обернулись совсем не муравьями, а мелкорослыми уродливыми людишками, которые растаскивали остров и игнорировали Андрея. Похоже, они уже подогнали какую–то технику или корабль. Видеть Андрей не мог, но слышал периодические гудки и сигналы.

Ничего поделать Андрей не мог. Он не был в состоянии им помешать, он не был в состоянии выбраться из трясины, он даже не был в состоянии проснуться. От безысходности положения Андрей постепенно впал в полную апатию. Он уже не хотел ни двигаться, ни бороться, ни просыпаться. Он хотел просто покоя. Как ни странно, но теперь его стало клонить ко сну, и Андрей перестал обращать внимание на происходящее вокруг, это его больше не волновало. Единственным, что его все еще продолжало раздражать, так это гудки их проклятых машин, мешавших окончательно заснуть. Впав в дрему, Андрей вздрогнул и, с трудом разлепляя глаза, повернулся в сторону звука. Неловким движением руки он смахнул со стола журнал, и тут же выпрямившись на стуле, стал с недоверием оглядывать свою комнату. Он совершенно потерял чувство реальности и времени. В течение минуты Андрей пытался вернуться к действительности и определить, проснулся он на самом деле, или во сне ему снится, что он проснулся у себя в комнате.

Снова раздавшийся звонок во входную дверь привел его в себя и заставил вспомнить о Ю, который должен был зайти вечером. Протирая глаза, Андрей потащился открывать дверь, размышляя, как долго Ю стоит за дверью.