По ту сторону барьера

А своей связи с Луизой Лера Арман и не скрывал. Нагло заявил - любил эту женщину, давно состоял с ней в связи и собирался жениться на ней. Да, знал о ее планах женить на себе богатого старого хозяина, да, не станет скрывать, они с Луизой рассчитывали на скорую смерть старика, после чего, выждав для приличия время, расписаться. Нет, он, Арман, не утверждает, что такое его поведение можно назвать высокоморальным, однако нет в нем и ничего противозаконного, нет такой статьи в кодексе! А он был уверен - свидетельство о браке у Луизы самое что ни на есть настоящее, и какой ему смысл убивать будущую богатую супругу?

А что касается отпечатка пальца в автомашине - возможно, он, Арман, не намерен отпираться. Луиза имела в своем распоряжении собственную машину, всегда могла воспользоваться машинами графа, он же, встречаясь с ней, не обращал внимания на то, в какой машине сидит с любимой женщиной. А о том, что любимая совершила преступление, убив девушку из загса, он и понятия не имеет.

Да, после смерти старого графа Луиза исчезла из поля его зрения, он не знал, куда она подевалась, но шума не поднимал и не разыскивал ее, полагая, что теперь, когда она стала законной богатой вдовой, не стоит демонстрировать людям их связь. Можно повременить. К тому же граф уже давно запретил ему появляться в своем дворце в Монтийи, а он, Арман, предполагал, Луиза именно там проводит все время, оплакивая смерть супруга. Ее смерть явилась для него страшным ударом.

Все прекрасно понимали - ни слова правды во всем этом, но попробуй докажи! Главное же, к нему никак не подходил решающий козырь в раскрытии убийства мотив.

Когда я передала тетушке все эти сведения, та недовольно хмыкнула и заявила:

- Врет как сивый мерин. Придется мне самой заняться этим. К сожалению, сейчас не могу, займусь, когда вернусь в Париж. Ты знаешь, что я намерена поселиться у тебя в Монтийи? Надеюсь, ты не против?

Мы разговаривали по телефону, тетушка пока еще жила в Трувиле, и в ответ я с искренней радостью прокричала в трубку:

- Что вы, тетушка! Это для меня просто счастье, я надеялась, что так оно и будет, а отделке ваших апартаментов уделяю особое внимание. Останетесь довольны, уверена! А что вы собираетесь делать, ну, в том, что касается Армана?

- Кое-кого разыскать, - загадочно ответила пани Ленская. - Сейчас не стану рассказывать, чтобы не сглазить, но для этого мне надо поселиться в Монтийи. Думаю, смогу приехать туда под конец сентября. Да, кстати, доктор Вийон обнаружил-таки отраву в твоем паштете. Он еще тебе не звонил?

- Нет. Значит, колбасный яд?

- Вовсе нет, это для Армана слишком примитивно. Он использовал вытяжку из печени одной такой японской рыбки... как же она называется? Ага, фу-фу. Вообще-то рыбка эта вполне съедобная, а вот ее печень и желчный пузырь страшная отрава. Обрабатывают эту рыбку с чрезвычайными мерами предосторожности, печень и желчный пузырь уничтожают, но за деньги все можно достать. И если бы в случае твоей смерти, - безжалостно добавила старушка, обнаружился в паштете яд фу-фу, запросто приписали бы появление его в паштете несовершенной технологии или недосмотру, там печень и там...

Ох, кажется, разлюблю я паштет из печени рыб!

Пани Ленская в заключение сказала:

- Прошу тебя, коханая Кася, не тяни с завещанием. Пока Гийом находится на свободе, ты находишься в опасности, не сомневайся. Рада, что едешь в Польшу, за тобой он туда не рванет, наверняка дал подписку о невыезде. Не спеши возвращаться!

Ну уж нет! Я как раз собираюсь поспешить, из-за Гастона, конечно.

Обсуждая с Романом способ путешествия, пришли к выводу - на машине. Мне очень хотелось полететь на самолете, так до сих пор и не пришлось, но Роман убедил - самолет от меня не улетит, а в Польше машина мне понадобится. К тому же, проехав пол-Европы, я смогу много увидеть. Сверху столько не разглядишь.

Как всегда, победило мнение Романа. Ехать решили на "мерседесе", "пежо" заперли в гараже. И однажды прекрасным летним утром двинулись в путь. Вперед, в неизвестную мне новую Польшу! Позади остались неразгаданная тайна убийства экономки, мой лютый враг, решивший меня со свету сжить, страстно любимый и любящий мужчина...

* * *

Путешествие заняло много времени, ведь я не торопилась, раз уж решили сочетать приятное с полезным, то есть деловую поездку с туристической. И тут незаменимым гидом опять стал для меня Роман, не только рассказывая о городах, через которые мы проезжали, и их достопримечательностях, но попутно кратко знакомя с новейшей историей Европы, в частности Германии. Очень интересно, например, было узнать о еще недавнем существовании двух Германий.

В конце концов мне это надоело, подгоняло нетерпение скорей увидеть родную Польшу конца двадцатого века.

- Теперь больше никуда не сворачиваем, едем прямо в Польшу! распорядилась я.

- Как пани графиня прикажет, - не возражал Роман. - Вот только тогда мы можем добраться до места уже сегодня, но поздней ночью, а не хотелось бы.

- Почему поздней? - удивилась я, разглядывая дорожную карту. - До Польши осталось всего ничего.

- На границе проторчим, - пояснил Роман.

Странно. Не торчали мы на границе между Францией и Германией, с чего же теперь торчать? Не понимаю.

Роман терпеливо растолковывал:

- А этого никто не понимает. Раньше, при социалистическом режиме, еще понятно, тогда существовал контроль, а теперь почему - загадка. Впрочем, сейчас пани графиня сама убедится.

И я убедилась. Мы пристроились к длиннющему ряду легковых автомашин, бок о бок растянулся еще более длинный хвост громадных грузовых машин разного пошиба. И двигалось все это со скоростью одного метра за пять минут. Издали виднелись какие-то здания и люди, но вроде бы там ничего не происходило. Когда мы наконец добрались до них, я убедилась в правоте Романа: на наши паспорта лишь взглянули, вся процедура (я специально следила по часам) продолжалась полторы минуты, а в очереди мы простояли больше двух часов!

Так это меня разозлило, что я позабыла - надо же волноваться! Вот я въезжаю в Польшу, свободную и независимую, в какой мне еще не доводилось жить, сердце должно трепетать от радостного предчувствия встречи с любимой родиной, а тут никакого трепета. Зато какое-то трясение. Вот тряска сделалась сильнее, я дергалась в машине, как эпилептик, и наконец не выдержала.