По ту сторону барьера

Пани Ленская раздраженно заметила:

- Очень его волнует судьба людишек! Да пусть хоть полгорода отравится, он и глазом не моргнет. Я уверена - это дело рук негодяя Армана. Как и в том, что никто ничего не докажет, наверняка он все предусмотрел.

- А Роман, он ведь весь день за ним следил? - высказал надежду Гастон. Роман сокрушенно вздохнул.

- В том-то и дело, что не следил, а пытался. И очень часто терял его из виду. А на то, чтобы пробраться в пустой дом и впрыснуть в паштет яд, потребовалось бы не больше получаса. Нет, у меня тоже нет никаких доказательств.

И тут мы услышали, как скромно слушавшая наши рассуждения Флорентина вдруг издала странный звук, словно хрюкнула. Чуткое ухо пани Ленской уловило его, и старушка немедленно отреагировала:

- Ну-ка, Флорентина, немедленно выкладывайте, что там у вас!

Флорентина хрюкнула вторично, и я поняла - это она так пытается сдержать рвущиеся наружу рыдания. Видимо, пани Ленская лучше ее знала.

- Боюсь, - это моя вина! - уже открыто заплакала экономка. - И как я сразу не догадалась? Только теперь, когда вы так обо всем рассуждаете, до меня дошло наконец. Мадам графиня, простите глупую бабу!

Я раскрыла рот, чтобы успокоить женщину и заверить ее, что вовсе не сержусь, как меня перебила тетушка. И правильно сделала, она действительно знала, как поступать с экономкой, и сурово потребовала:

- Флорентина, перестаньте заикаться и разводить сырость, ближе к делу! И подробнее! Тем самым и вину свою уменьшите.

Флорентина, вздрогнув, высморкалась, взяла себя в руки и довольно связно рассказала:

- Уже с неделю будет, точно не скажу, только как я покупки у Оноре делала, появился в его лавчонке месье Арман. И поинтересовался, а что я покупаю? Оноре как раз мне две упаковки паштета подавал, я всегда беру две упаковки, зная аппетит пани графини, так он, Арман, значит, спросил... толком и не вспомню, шуточку какую-то отпустил, а я возразила - не для себя, а для мадам графини, потому как мадам этот паштет просто обожает, а я вот жирного не выношу. Он еще принялся расспрашивать, а что еще мадам графиня любит, ну я ему обо всем без утайки и поведала, знаю, как он к мадам неравнодушен, обычное дело поинтересоваться, что любимая женщина предпочитает, может, захочет угостить, чтобы подольститься...

Ну, все! Последние сомнения отпали. Он, Арман Гийом!

И снова старая дама проявила суровость, на этот раз по отношению ко мне, заявив тоном, не терпящим возражений:

- Немедленно садись и пиши завещание! В нем - залог твоей безопасности. Да кому угодно завещай, все состояние сразу и пусть месье Дэсплен оформит по всем правилам! О, вот идея! Отпиши все церкви! Самое верное дело. Костел - фирма серьезная, мощная, у него никому не удастся хоть что-то вырвать из горла, а мне еще не доводилось слышать, чтобы какой-нибудь ксендз прикончил завещателя. Они всегда терпеливо ждут. К тому же, костелу не обязательно знать о твоем завещании, пусть лишь метр Дэсплен сделает все честь-честью и постарается, чтобы о твоем завещании узнали все знакомые. Арману не будет смысла тебя убивать. С костелом ему не потягаться.

- Гениально! - восхитился Филип.

- Еще бы, особенно если учесть, что ты в любой момент можешь написать другое завещание, а прежнее уничтожить, - завершила свою мысль пани Ленская.

Я так взволновалась от нового покушения на мою жизнь и всех этих разговоров, что как-то позабыла о предстоящем мне наутро экзамене и перестала дрожать. Твердо решила - сразу же по приезде в Париж пишу завещание.

А Филип стал командовать: велел Флорентине предъявить ему все имеющиеся в доме продукты, после чего приказал выбросить их, невзирая на охи и причитания экономной домоправительницы. Гастон взял на себя бутылки, выливая содержимое початых в кухонную раковину и внимательнейшим образом, через лупу, осматривая головки неоткупоренных. Роман немного успокоил нас, заявив, что, по крайней мере, весь следующий день мы можем жить спокойно, поскольку после его доноса в полицию Армана вызвали на допрос, а бомбу в моем доме он вряд ли подложил.

* * *

Не смогла я написать завещания, нотариус уперся - недостаточно сведений о моем польском имуществе.

Экзамен на получение прав водителя я сдала легко, даже сама удивилась. А потом самостоятельно проделала путь от Трувиля до Парижа. Роман ехал за мной на второй машине. Подъезжая к Парижу, поменялись местами - он ехал первым, я за ним, иначе запуталась бы. Благополучно добрались до Монтийи, куда еще накануне прибыл Гастон и встретил нас у моего дома.

Дел было невпроворот. Месье Дэсплен торопил с поездкой в Польшу для получения необходимых ему сведений. Полиция то и дело вызывала на допросы - в качестве пострадавшего? В качестве подозреваемого? Они не уточняли, но времени отнимали много и, если не ошибаюсь, после каждого такого допроса все больше склонялись к мнению, что я, как говорят, с приветом. В Монтийи полным ходом шел ремонт в сочетании с реставрационными работами, и мне приходилось бывать там ежедневно. Совсем не оставалось времени на себя - чтение познавательной литературы, телевидение, самые необходимые косметические процедуры. Для встреч с Гастоном оставалась только ночь. Не скажу, что это плохо, но мало.

Через два дня Роман смог выдать нам порцию свежих новостей. Благодаря очень полезному знакомству с мнимым полицейским родственником он был в курсе того, как идет расследование, причем немалую роль сыграли заслуги самого Романа, нацелившего полицию на Армана Гийома. Теперь последний занял первое место в списке подозреваемых. Основание - отпечатки его пальцев во всех местах, связанных с преступлением: в парижской квартире Луизы Лера, в ее комнате в Монтийи, в буфетной, где ее убили, а к тому же в машине, в которой погибла сотрудница загса. Правда, в этой машине найден был всего один отпечаток пальца Армана, да и тот полустертый, однако эксперты установили его!

А вот следов обуви, обнаруженных на месте преступления, приписать Арману никак не могли, не обнаружили у него подходящей обувки. Конечно, он мог выбросить ботинки после того, как прикончил экономку, да как это докажешь?