Кровь артефакта

Мы посидели ещё немного, наслаждаясь довольно редким для Зоны явлением — спокойствием. Абсолютно чистое от облаков небо радовало нас солнечными лучами и если закрыть глаза, то можно было легко представить, что мы на море. Мутанты тоже не беспокоили нас своим присутствием. Но всё это великолепие легко рушилось, стоило открыть глаза и взглянуть на болото — одно из самых опасных мест запретной территории Чернобыля, а если это ещё в совокупности с тем, что мы не знаем в какую сторону идти, то становится совсем тошно. Я вздохнул. Сидим, конечно, хорошо, но нужно идти. Мы поднялись на вершину холма и огляделись. Сейчас бы не помешали наши винтовки с оптикой, вид открывался просто великолепный, и можно было сразу отсюда разработать маршрут движения, тем более что сторону, в которую идти, я кажется, знаю. На самом горизонте северо-западного направления из-за деревьев виднелась характерная труба четвёртого энергоблока ЧАЭС. Конечно, расстояние было большим, и я мог ошибаться, но Сонька меня поддержала. Впрочем, выбора у нас особо и не было — других ориентиров всё равно нет.

— Ты чего? — Окликнул я замершую Соньку.

— Думаю. — Хмыкнула она. — Я, кажется, знаю, где мы находимся. Если вон то действительно труба ЧАЭС, то мы на болотах между Чапаевкой и посёлком Кривая гора, а это — потопала она ногой по земле. — Гора Соломье, урочище среди болотины.

— Тоже мне, гора. — Я придирчиво обвёл взглядом не сильно высокий холм.

— Уж какая есть. — Улыбнулась Сонька. — Как пойдём?

— А какие варианты? — Уточнил я, не имея ни малейшего представления о расположении указанных ей ориентиров.

— Можно двинуться строго на восток и выйти к Чапаевке. Там купить оружие, еду, ну всё, чего у нас сейчас нет, а потом спокойно двинуться вдоль дороги к Зимовищу. Можно на запад до Кривой горы, но сомневаюсь, что там мы найдём сталкеров, у которых можно что-то купить. Можно на север. Выйти на дорогу между Чапаевкой и Зимовищами, и по ней двигаться к лабиринту, но тогда мы тоже врядли сможем закупиться.

— Подожди. — Задумался я, пытаясь в голове нарисовать предполагаемые маршруты. — По твоим рассуждениям получается мы где-то недалеко от входа в лабиринт?

— Ну, относительно. — Протянула Сонька.

— Тогда ещё вопрос, в какую сторону болото короче всего?

— Вроде на север, но я не уверена. — Задумалась Сонька. — Да, скорее всего туда.

— Ну, тогда так и пойдём.

— Без еды придётся идти. — Прищурилась Сонька. — Да и арсенал у нас невелик, только пистолет и МР–5. Уверен?

— Ну, так и до Чапаевки добираться придётся в тех же условиях. — Начал я перечислять плюсы и минусы маршрута. — И если посчитать километры отсюда до Чапаевки и отсюда до дороги равными, то получается, что мы прилично выигрываем по времени. Тем более что там нам придётся идти не по лесам, а по дороге, что намного проще, как ни крути. Да и вообще, ты знаешь, мне надоел тот факт, что прежде чем добраться куда-то, мы идём сперва совсем в другую сторону. Давай хоть раз пойдём именно туда, куда нам надо. Тем более что шанс что-то купить на дороге, достаточно велик.

— Там велик шанс и на мародёров нарваться. — Напомнила Сонька. — Но в целом ты, наверное, прав, так и пойдём. Только вот когда выходить будем? Я не уверена, что мы к заходу солнца успеем миновать болота.

— Не уверена, значит пойдём завтра. — Поставил я точку в размышлениях. — Рисковать не будем.

— Согласна.

Костёр нам развести не удалось — на холме росло лишь несколько чахлых деревьев и совершенно не было сушняка, поэтому к утру мы основательно продрогли от влажного осеннего воздуха, и я даже пару раз не выдерживал и делал несколько кругов по вершине холма в попытке согреться. Получалось, но ненадолго, и к рассвету мы успели несколько раз пожалеть, что не отправились в путь сразу же, как только телепортировались из сибирской тайги. Сейчас бы сидели у костра где-нибудь у дороги и в ус не дули. Впрочем, была вероятность, что сейчас нами бы обедала какая-нибудь болотная тварь, так что будем считать, что решение мы выбрали верное.

Утро нас встретило слепящими лучами восходящего солнца и странными звуками: сначала я думал, что это кукушка завела свою дробную песню, но трель становилась всё протяжнее и длиннее, словно играла старая пластинка на древнем патефоне, у которого кончается завод. Минуты через три до нас донёсся раскатистый грохот взрыва, и всё смолкло.

— Опять воюют. — Полувопросительно, произнёс я, настороженно осматривая окрестности, но вблизи всё было спокойно.

— Хорошо хоть, что не на севере. — Оптимистично заявила Сонька, тоже оглядываясь по сторонам. — Давай рюкзак я понесу, а потом устану — поможешь.

Я попробовал поспорить, утверждая, что и сам его всё время прекрасно понесу, но как всегда она осталась непреклонна.

— Война быстротечна. — Отдав рюкзак, пожал я плечами, возвращаясь к прерванной теме. — Так что надо уже выходить.

И, тем не менее, мы просидели ещё около часа в ожидании, пока солнце поднимется достаточно, чтобы утро окончательно вступило в свои права и загнало ночных тварей болота по своим норам. Мы наблюдали, как зеленоватая болотная жижа начинает светлеть, а затем и алеть, отражая восходящее солнце и ярко-алое небо. Лишь дождавшись, когда розовый диск пожелтеет, мы снялись с места и начали спускаться к подножию холма с северной стороны.

Зона ожила. На смену ночным тварям вылезли дневные и окрестности наполнились различными звуками. Оставалось надеяться, что дневные монстры менее кровожадны, чем ночные. У самой кромки воды, когда ботинки начали уже проваливаться по щиколотку во влажную землю, мы остановились, не решаясь вступить на этот опасный путь. Наконец, выломав небольшое чахлое деревце и избавив его от веток, превратив в некое подобие посоха, я двинулся вперёд, осторожно ощупывая обманчивую поверхность земли и воды, и стараясь двигаться от кочки к кочке. Сонька шла по моим следам.

Когда-то здесь наверняка был лес. Пусть не глухая тайга как в Сибири, но всё же лес. Сейчас, по мере углубления в болото, нам всё больше попадалось трухлявых пней, коряг и прочего древесного хлама. Идти становилось всё тяжелей, и я уже не жалел, что мы не вышли вчера. Такими темпами нам бы до вечера выбраться на дорогу и то счастье. Приходилось то перелазить через гнилые стволы деревьев, то обходить особо крупные завалы, а иногда и подныривать под них.

Часа через два такого черепашьего бега с препятствиями я выдохся. Мы расположились на более-менее сухом участке земли и тяжело дыша, привалились спинами к полусгнившей коряге. Штаны от ботинок и до колен были насквозь пропитаны зеленоватой болотной водой, в ботинках хлюпало. Тот ещё денёк предстоит. Но пока я ничего опасного, отчего можно было считать болото самым гиблым местом Зоны, не заметил. Старые знакомые аномалии, выявленные с помощью бросков всяких гнилушек, мы заблаговременно обходили, зомби, оборотни и прочие мутанты не встречались.

Отдохнув минут двадцать, мы снова двинулись в путь. Небо подозрительно быстро начало хмуриться — мало нам воды под ногами, так ещё и сверху польётся. Действительно, как бы я не морщил нос, но меня никто не спросил — через пять минут начало моросить, а ещё через пару минут уже вовсю поливало, снизив границу видимости максимум до тридцати шагов. Мы вновь вынуждены были остановиться, идти в таких условиях по болоту было равносильно самоубийству, а если ещё вспомнить, что это было болото Зоны, то вообще…

Наверное оттого, что всё вокруг было грязно-зелёного цвета мы и пропустили тот момент, когда капли тоже стали зеленеть и очнулись только тогда, когда по плечам и макушке забарабанили изумрудные градины. Мы с Сонькой дёрнулись, было, и тут же обречённо сели обратно на короткое полусгнившее бревно. Куда тут спрячешься? Хоть бобром в землю зарывайся. Тьфу ты, и мысли полезли в тему, как бы действительно после болотного града в бобра не превратиться. От безысходности я накинул капюшон, хоть градины не так больно бить по макушке будут. Сонька, посмотрев, последовала моему примеру. Так мы и просидели до окончания стихии — через пять минут зеленоватые тучи начали рассеиваться, и вскоре вновь засияло солнце. От наших курток стал подниматься пар.