Кровь артефакта

Конечно, у нас был запасной вариант — забрать у этнографа артефакт и перенестись в Зону, но воспользоваться я им не спешил. Во-первых, как-то не лежала у меня душа бросать Михаила на растерзание законникам и «хетам», во-вторых, неизвестность всегда пугает, а где мы окажемся в Зоне неизвестно, и, в-третьих, оставался вариант, что мы сможем отбиться. По крайней мере, от зомби. С местным населением мне воевать как-то не хотелось.

Но воевать нам не пришлось. Лай и звук рожков донёсся уже совсем рядом и на поляну высыпала цепь людей с ружьями и пистолетами. Впереди на поводках у некоторых людей неслись собаки. С другой стороны леса выбежали пять «хетов». Две силы замерли друг перед другом. Казалось, даже зомби были изумлены встрече, не то, что люди. Собаки дико завыли и заскребли лапами, срываясь с поводков. Полицейские попытались заговорить с незваными гостями, но те, увидев новое препятствие на пути к добыче, на которую им указал шаман, попёрли на цепь людей.

Первыми не выдержали люди, державшие собак. Они бросили поводки и зачарованно смотрели, как прут друг на друга странные люди с потрескавшейся, словно старая замша, кожей и собаки. Через пару секунд на поляне образовалась свалка и мешанины тел. Некоторые полицейские стали стрелять, но куда они попадали, было не ясно. Вскоре я заметил, что собак стало значительно меньше, их растерзанные тела валялись у ног пятёрки зомби. Казалось, их не остановить.

Полицейские тоже заметили потери в рядах собак и поняли, что псам не сдержать этих странных монстров, так похожих на людей. По взмаху человека в штатском вся цепь людей подняла ружья и выстрелила. Я видел, как пошатнулись «хеты», а двое из них, в кого попало больше всего пуль, даже упали. Собаки накинулись на упавших, и подняться им уже не дали, растерзав-таки двух «хетов» ценой собственной жизни. Оставшиеся трое выдёргивали по одному псу из свалки и разрывали их на части. Тем временем шеренга перезарядила ружья, и вновь раздался грохот нескольких стволов. Теперь повалились все трое зомби, но двое, зашевелившись, вновь начали подниматься. Третий остался лежать с размолотой от попадания крупнокалиберной пули головой.

Командир у законников был явно не дурак и заметил это, дав команду целиться в голову, но для этого людям надо было перезарядиться. «Хеты» такой возможности им предоставлять не собирались и попёрли на шеренгу, тем более что сдерживающего фактора в виде собак уже не было. Три человека слишком поздно заметили приближающихся зомби, или думали, что успеют перезарядить ружья и выстрелить, но так или иначе, «хеты» налетели на них и порвали в считанные секунды. Остальные успели вовремя отбежать и закончить перезаряжаться. Вновь раздался гром выстрелов и на сей раз оба «хета» упали и уже не встали.

— Ты это видел. — Раздался зачарованный голос Соньки у меня за плечом. Оказывается, она оставила своё окно и, затаив дыхание, смотрела на происходящее вместе со мной.

— Нет, простоял с закрытыми глазами. — Огрызнулся я, но отсылать её обратно к своему окну не стал. — Ну, что, будем стрелять людей?

— А у нас есть выбор? — Удивилась она.

— А, ты же не знаешь. — Устало поморщился я. — Михаил, спускайся сюда!

Этнограф не заставил себя долго ждать.

— Покажи брусок.

Михаил молча достал серый слиток и протянул мне.

— Это то, что мы ищем. — Даже не подумал прикоснуться к артефакту я.

— Ты уверен? — Прищурилась Сонька, разглядывая предмет в руках этнографа. — Впрочем, о чём это я, конечно ты уверен! Больше артефакту здесь взяться неоткуда.

— Вы о чём? — Михаил удивлённо переводил взгляд с меня на Соньку и обратно.

— Выходите с поднятыми руками! — Донеслось с улицы, и мы повернулись к окну. — Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Обещаем справедливый суд.

Да, законники не стали терять времени даром и действительно окружили домик, в чём я не преминул убедиться, выглянув в соседнее окно.

— Михаил. — Обратился я к этнографу, придав голосу убедительности. — Времени мало. Предлагаю тебе сделку. Ты отдаешь нам этот предмет, а в замен получаешь порядка пятисот рублей. Мы отсюда уйдём, а к тебе у законников нет ничего. Скажешь, что вообще заблудился и вышел сюда случайно. Никого не видел, ничего не делал, ни в чём не виноват. Они по большому счёту охотятся на нас, так что думаю, у тебя проблем не будет.

— Я согласен. — Неожиданно для меня кивнул этнограф. — Но как вы уйдёте отсюда? Мы же окружены.

— Мы уйдём, можешь мне поверить. — Хмыкнул я. — Но не советую тебе рассказывать о случившемся кому бы то ни было. В лучшем случае засмеют, а в худшем — угодишь в клинику для душевнобольных.

— Почему? — Удивился Михаил.

— Увидишь — поймёшь! — Не стал ничего объяснять я. — Вот здесь все деньги.

Я снял с плеча свой рюкзак, забитый деньгами, вытащил несколько своих вещей и переложил в Сонькин. Передал рюкзак этнографу. Тот как-то отстраненно принял его и в упор посмотрел на нас:

— Кто вы? Я же не дурак и понимаю, что ночью по тайге невозможно так быстро бежать ничем не освещая себе путь.

— Это не важно. — Вздохнул я. — Важно то, что этому предмету здесь не место и, главное, не время!

Мы с Сонькой взялись за артефакт, оказавшийся неожиданно тёплым, посмотрели друг на друга и подумали о Зоне, услышав на прощание повторное предложение от законников выходить с поднятыми руками.

Возвращение

Зона! Я прислушивался к себе и не мог понять, что ощущаю: радость оттого, что выбрался живым из очередной передряги или огорчение вперемешку с беспокойством от неизвестности — куда нас выбросило? Радость от возвращения в родное время или сожаление об упущенных приключениях и знакомствах — ведь так и не удалось поговорить с тем охотником, который всё видел и первым прикоснулся к этому артефакту.

Подобное смятение была отражено и на лице Соньки. Наверное, оттого мы долго молчали, приходя в себя и потихоньку осматриваясь вокруг. Самое страшное — неизвестность, осталось позади. Нас не выбросило в логово чёрных псов или в один из энергоблоков ЧАЭС, нас не разорвало от переизбытка каких-либо энергопотоков артефакта при переброске, и даже время суток пошло навстречу, подкинув полдень. Гадать, полдень какого числа было абсолютно бесполезно, да и не важно сейчас.

Немного огорчала местность, которую я перед собой видел, но это уже, так сказать, придирки. Всё пространство вокруг нас было покрыто болотиной с редкими и чахлыми деревцами, и лишь с северной и западной стороны по самому горизонту тянулась жёлто-зелёная полоска настоящего леса. Видно было достаточно далеко, так как мы сидели на какой-то довольно приличной возвышенности, оказавшись примерно посередине между болотом и вершиной холма. Сухая, нагретая солнцем земля позволяла нам просто сидеть, вздыхая и никуда не торопясь.

— Мы дома? — Наконец спросила Сонька и пододвинулась поближе.

— Похоже. — Понюхал я воздух, словно он должен здесь пахнуть по-особому, и обнял её. Пахло здесь конечно не так как в тайге, но это был обычный запах болотистой местности — влажный и кислый. Я кивнул на вершину холма. — Поднимемся?

— Конечно, только давай чуть попозже. — Согласилась Кулачёк и прижалась крепче. — Что за жизнь у нас такая? Бегаем, стреляем, убегаем… Надоело.

— Не переживай, скоро всё кончится. — Попытался успокоить я её и нежно поцеловал. — Скоро уже придём к лабиринту.

— Я о глобальном. — Вздохнула Сонька. — Ничего не кончится, пока мы сами не захотим этого и не вырвемся из Зоны отчуждения навсегда.

Я удивлённо посмотрел на девушку. Всякие мысли посещали головы сталкеров, но чтобы хоть кто-то хотел добровольно покинуть Зону — об этом я не слышал. Я прислушался к своим ощущениям и с удивлением понял, что и во мне что-то сломалось. Нет, у меня не появилось такого горячего желания прямо сейчас вырваться из Зоны, но и если бы это случилось — я бы не рвался обратно. Забавно, получается, Зона действительно как наркотик вызывает привыкание? Надо спросить об этом эффекте Второго.