Властелин Некронда (Книга Еда - 3)

От нового взрыва воплей мысленный образ померк.

Не успел отстучать звон подков первого отряда, как на подъезде к замку уже снова гремели копытами кони, звонко пели рожки. Вот топот копыт уже гулко отдавался на подвесном мосту, вот со двора раздались неистовые крики. Брид со всех сил старалась разобрать, о чем идет речь. Пип помрачнел.

- Война? Девушка кивнула.

- Барона Кульфрида призывают к оружию.

- Против Бельбидии?

Она снова кивнула.

В замке поднялась суета. Про пленников все вдруг напрочь позабыли. Брид сидела в углу, рассеянно засовывая палец в дыру на башмаке и снова вытаскивая его. В горах башмаки долго не живут, а за последние месяцы ей пришлось много ходить. Что же делать? Халь, нужен Халь! Брид чувствовала, что больше не может принимать решения в одиночку. Способность судить и выносить решения у нее уже не та, что раньше. Девой-Жрицей она обладала прозрением, более глубоким пониманием хода событий, чем у простых смертных, и потому знала, что всегда сделает правильный выбор. Но теперь - теперь она в этом смысле ничем не отличалась от Пипа. Хорошо, что хоть он с ней!

Интересно, а принц Ренауд отдает себе отчет, скольким обязан сыну дровосека? Ведь парнишка без устали пытался хоть чем-то облегчить положение бредящего принца, заговаривал с ним, надеясь вывести из плена наваждения. Брид отдавала себе отчет в том, что сама отнюдь не сделала все, что в ее силах. На нее накатило ощущение беспомощности, полной никчемности. Всю жизнь она гордилась своим самообладанием, умением сохранять присутствие духа. И что же? Оказалось, это одно лишь притворство!

Одно хорошо - при нынешних обстоятельствах барон Кульфрид, похоже, начисто забыл о пленниках. Собственно, во всем замке поднялась такая суматоха, что о них никто и не вспомнил, даже поесть за целый день так и не принесли. Голод досаждал все сильнее. Не выдержав, Пип принялся стучать в дверь, во все горло выкрикивая известные ему кеолотианские ругательства. Брид же пыталась успокоить принца и избавить его от страхов.

Наконец принесли еду. На удивление девушке, Ренауд наклонился к своей тарелке.

- Вороньи яйца! - вскричал он, глядя на ломоть хлеба.

Должно быть, поскольку он воображал, что находится высоко в горах, разум его как-то рационализировал ситуацию. И в самом деле, откуда в горах взяться тарелке с хлебом? Брид порадовалась, что он хоть что-то поел.

- Они собрались и готовятся выступать, - сообщил Пип, по своему обыкновению припав ухом к двери.

- Похоже, они не знают, что с нами делать, - заключила Брид. - Не то уже сделали бы. Убивать не хотят - а ну как мы можем сказать что-то важное, и...

Она запнулась, взвешивая положение вещей.

- Пока они толком и не пытались заставить нас говорить, - резонно заметил Пип.

- Вот и я о том же подумала. Верно, боятся подходить к нам из-за "трясучки", как они ее называют. - Она кивнула в сторону Ренауда. Крестовник, - медленно произнесла девушка. - Ну конечно! Он вызывает подобное состояние у скота. Может статься...

Она не договорила. Если крестовник вызывает симптомы весьма схожие с этими колдовскими наваждениями и страхами, то он может и исцелить их. Крошечная доза укрепит пострадавших против его воздействия и, вполне вероятно, им удастся преодолеть ужас. Впрочем, в тюрьме никакого крестовника достать все равно нельзя. О, как нужна помощь! Надо добраться домой, и девушка могла придумать лишь один путь к спасению: сир Ирвальд.

Обняв руками колени, она заговорила вслух, как будто Халь был здесь и мог ее слышать:

- Халь, я люблю тебя, честное слово, люблю и делаю это ради тебя. Я должна доставить тебя домой. В глубине сердца ты ведь знаешь, что я люблю тебя больше всех на свете, больше себя самой. - По щекам ее покатились слезы. - Прости меня, но я делаю это ради тебя.

- Что это ты делаешь? - подозрительно осведомился Пип.

- Я должна доставить нас всех домой, - промолвила Брид. - Нам необходимо выбраться отсюда и найти остальных. Ирвальд нам поможет. Я должна завоевать его доверие.

- И каким это образом, позволь спросить? - Пип обжег ее взглядом.

- Да самым обычным, - легкомысленно отозвалась она. Пип схватил девушку за плечо и развернул к себе.

- Брид, ты этого не сделаешь!

- Я тебе не принадлежу, хотя, очень может быть, тебе этого и хотелось бы, - безжалостно заявила девушка, надеясь, что он отпустит ее.

Так и вышло. Оскорбленный в лучших чувствах, Пип отшатнулся. Девушка подбежала к двери и принялась отчаянно стучать и слезно звать стражу. Она терпеть не могла кеолотианский язык, но могла вполне сносно на нем изъясняться. Не так уж сильно он отличается от бельбидийского - главным образом, интонациями и порядком слов. Хуже другое: ему не хватало выразительности, эмоциональности. У кеолотианцев человек либо шел, либо бежал - только не мчался стремглав и не плелся. Они не видели никакого смысла в точных, разъясняющих словах. Слово, которым они обозначали близость между мужчиной и женщиной, было таким бесчувственным, что иного перевода, как "размножение", Брид ему и придумать не могла. Но все равно разговаривать по-кеолотиански ей это не мешало. И пусть большую часть своих эзотерических талантов юная жрица потеряла, но не сомневалась: таланты женские у нее, как всегда, на высоте.

Первой жертвой стал стражник у двери.

Брид лучезарно улыбнулась ему.

- Сир, прошу вас, сир, - нежно позвала она еле слышным шепотом.

- Не надо! - Пип снова схватил ее за руку. - Перестань.

Он оттащил ее в сторону, и девушка споткнулась о Ренауда. Принц поднял голову.

- Сокол, какой прекрасный сокол. Никогда не видел у соколов таких зеленых глаз.

Брид начала терять терпение.

- Пип, - прошипела она, - а ну, пусти меня.

- Не пущу! Не позволю!

- Пип, да разве это так важно? Мы должны добраться домой, я должна спасти Халя. Подумай об этом. То, что я собираюсь сделать, - такая маленькая жертва по сравнению с нашей целью.

- Халь убьет меня, если я позволю тебе. Это еще хуже моего кошмара, в отчаянии простонал паренек.

- Зато если я этого не сделаю, он тебя никогда не убьет - просто потому, что так и не очнется, - возразила Брид. - А теперь отпусти меня. У тебя нет выбора. Ты можешь придумать план получше? Ты же знаешь, Пип, мой замысел сулит успех. Сам видел, какими глазами смотрел на меня Ирвальд.