Несчастный скиталец

нитель ея схитил всю одежду нещастной и с тем удалился. Изумленная неожиданным поворотом событий, обманутая маркиза не знала, что и делать. Поразмыслив – а это бывает и с красивыми дамами – ограбленная кинулась к своей карете прикрывая прелести листами лопухов. Увы! От кареты и след простыл.

– Осталось непостижным моему уму, – закончила де Мюзет, – ради каких причин мои слуги решились бросить меня? Неужли похититель одежды подкупил их?

– А как представился вам сей ловкач? – вопросил Миловзор, слушая внимательно.

Маркиза потупила очи и залилась краскою.

– Назывался он Дивновидом, – рекла она.

– Сомнений не может быть, то была Феанира! – провозгласил аль-Масуил то, что и без него все уж поняли. – Прикинулась она юношей, а завладев нарядом вашим, украла еще и вашу наружность. Потому-то слуги и согласились уехать. Чары преобразили ея в вас, а лакеи не почувствовали разницы.

– Однако мы неучтивы, – подметил Миловзор. – Наша обязанность – помочь еще одной жертве злодейки.

С ним все согласились. Эмилия поделилась с маркизою кое-какой одеждою; такоже были предложены ей и остатки нашей трапезы. На последния маркиза набросилась с жадностью, ибо ничем отнюдь не питалась три последних дни, кроме лесных ягод. За этим и мы разсказали ей, как пострадали от зловредной воровки. Говорили весьма горячась, паки и паки друг дружку перебивая. де Мюзет только дивилась на таковую повесть, хотя ея разсказ, право, чуднее.

Я, впрочем, в общей беседе почти не участвовал. Устроив поудобнее свое походное ложе, я отдался одновременно сну и безчисленной армии мелких ползучих тварей, каждая из которых почитала священным долгом забраться ко мне под одежду. Кстати, кровососущих летающих гадов в сей роще не водилось – вероятно, всех пожрали певчия нетопыри. Изрядно!

И тут обнаружилось другое вздорное обстоятельство – проказливая маркиза, горьким опытом отнюдь не научонная, устроила себе ложе подле моего и якобы случайно до меня дотрагивалась, с нарочитой целью привлечь мое внимание. Странныя создания эти дамы! К великому щастию, верная моя псица всякий раз на маркизу рычала и даже тяпнула ея несильно за щиколотку. За сугубую бдительность Милушка по утру получила от меня кусочек сахару и много нежных слов. Подумал я было, что маркиза де Мюзет на собачку мою осерчает и сделается ея заклятой врагиней. Ничуть не бывало! Маркиза поступила умнее – стала Милушку приваживать, называть ея ласково и нежно трепать за ухи. Таким же манером иные кавалеры задабривают мосек своих возлюбленных. Пресмешно! Очутился я в форменной осаде, но покамест креплюсь.

Разместились мы в нашем экипаже с великою теснотой. Путешествовать подобным образом зело тяжко оказалось, посему колдуна, не взирая на его протесты, вновь переселили на крышу (первыя сутки он с нами ехал там-же, к решотке привязанный), где оный, возседая среди багажных тюков, проколупав дырку в особливом мешке с сухарями и почти все съел!

Спустя некоторое время очутились мы на перепутье. Три дороги лежали перед нами,