Несчастный скиталец

ка изумила нас.

– Уж не являетесь ли вы приятелями сей путницы? – осведомился смотритель грозно.

Ничего не отвещая, поспешили мы удалиться. Верно, мошенница и здесь явила себя в своей красе. Это даже утешило нас, ибо мы верно шли по ея следу.

Смотритель собрался было нас догнать и задержать, да по щастью лошади наши были свежи и мы легко отклонили нежелательное свидание.

Пропылив верст двадцать по столбовой дороге, повстречали мы пешаго путника. Оный путник брел уныло нам навстречу. Нечто в нем остановило мое внимание. Присмотрелся я и воскликнул:

– Попалась, злодейка!

Миловзор вопросил:

– Неужто в прохожем мущине узнали вы оговорившую вас преступницу?

– О, нет, – возразил я, – но кафтан узнаю воочию.

И точно – на путнике было мое платье. О, горе! В каком виде оное мне явилось! Все в пыли, нечищено, без единой пуговки, жилет покрыт соломою…

Экипаж наш остановился, и мы все разом, включая Эмилию и Милушку, выскочили и окружили пешехода.

– Ну-с, госпожа, – рек я, – извольте принять естественный вид. Нас вы не обманете!

Пешеход в большом страхе оглядел нас – казалось, дар слова отнялся у него за какие-либо грехи.

– Бросьте, коварная, ваши уловки, – продолжил я. – Внешность вы переменили, но я узнал вас по платью.

– Вам надобно мое платье? – вопросил прохожий в изумлении. – Впрочем, берите. Денег у меня нет. Но к чему вам сии обноски?

– Обноски! Сии обноски некогда пошил лутший в столице портной! – возопил я.

Пешеход же на это грустно покачал главою и так возразил:

– Поглядите на меня, господа! Я и сам теперь – сугубыя обноски. А ведь некогда был человек. Женщины любили меня за красоту, друзья ценили мой ум и находили его весьма изощренным.

– Будет вам врать, – перебил я его, но Миловзор остановил мои речи и вопросил:

– Откуда на вас сей кафтан?

– Некая женщина подарила мне его, – отвещал печальный путник.

– Вот случай безпримерной злокозненности! – высказал Миловзор и со смехом присовокупил: – Опять-таки она нас провела!

– Что злокозненного в том? – воскликнул удивленный путник. – Зря мизерность моего наряда, она предоставила мне сей, якобы ея покойного мужа. Напротив, я полагаю это за добросердечие.

– Какой вид имела добросердечная особа?

– Весьма почтенный, – ответствовал пешеход.

Из сего выяснили мы, что Феанира, раздобыв где-то дамское платье, переменила наружность, а мой камизол и протчая вручила нещастному оборванцу, желая этим сбить погоню со следа, буде таковая за нею имеется. Эмилия попыталась разузнать, как новый наряд ея выглядел, но путник на сей щет ничего дельнаго не произнес. Миловзор же выпытал, что подарено платье было несколько ден тому. Сколько в точности – и про то путник затруднялся сказать. С тем мы его и оставили.

Дорога повлекла нас далее, по местам весьма живописным. Повсюду встречались премилыя рощицы и лужки, в родниках плескала свежайшая вода, утоляя нашу жажду. Ближе к вечеру решились мы заночевать в одной из рощиц. Скудный наш ужин составила дикая