Таймири (СИ)

— Ваше поколение так много треплет языком, что просто за голову берешься! Где уж тут останется время на размышления о сущем? — продолжал нравоучения Эльтер.

— Вы говорите как дряхлый старик, — сказала Таймири.

— А я и есть дряхлый-предряхлый старикашка! — злорадно подтвердил Эльтер. — Мне никак не меньше двухсот лет.

— Уже проходили, — язвительно отозвалась та. — Был один такой, по имени Благодарный. Он тоже называл заоблачный возраст. Меня этим не проймешь.

Юноша обреченно вздохнул.

— В безмолвии заключена великая сила, — тихо проговорил он. — До сих пор только эта сила держала меня на плаву. Когда-то давным-давно, чтобы сберечь молодость, я дал обет молчания и поселился в дупле сухого дерева. А расплатой за каждое произнесенное слово должны были стать бесценные дни жизни.

Таймири, кажется, наконец-то ему поверила. Она как-то вмиг посерьезнела и насупилась.

— Тогда замолчите. Ни звука больше.

— Что толку? — пожал плечами Эльтер. — Процесс запущен, его не остановить. Знаешь, как в мастерской выбирают учителей? Учеников с учителями сталкивает случай.

— Хотите сказать, его величество Случай даже важнее ардикты Ипвы? — вздернула бровь Таймири. — Не многовато ли чести?

— Ардикта сама частенько полагается на Случай, — невесело усмехнулся Эльтер. — Это правило установила она. Так что теперь ты моя ученица.

— Вот еще! — фыркнула Таймири. — Я, вообще-то, собиралась сбежать. К тому же, если вы возьметесь меня учить, ничего хорошего всё равно не выйдет. Вы умрёте, а меня до скончания дней будет грызть совесть.

— Лучше раз посветить кому-то во благо и сгореть, чем вечно прозябать в тени, — упорствовал юноша. — Приходи ко мне завтра.

— Но… — растерялась та.

— Никаких «но»! — посуровел Эльтер. — Как ты уже убедилась, перед тобой весьма могущественный волшебник. Не придёшь — из-под земли достану, — пригрозил он и бросил на Таймири быстрый, искромётный взгляд. — А чтобы не томиться на досуге от скуки, советую посетить мой виноградник. Я наколдовал его еще в ту далекую пору, когда магия не была под запретом.

Не успел он договорить, а Таймири уже шагала по направлению к мастерской, озлобленная и раздраженная до предела. За нею, приподняв подол платья, едва поспевала Минорис.

— Ну что? Ты передумала? Возвращаешься? — кричала она вслед подруге.

— Будут меня всякие учить! — вслух возмущалась Таймири. — Туда сходи, то посети, да не забудь явиться к положенному часу! Надоело!

Она вдруг опять поймала себя на мысли, что ненавидит всех лютой ненавистью. Особенно Эльтера, которого, вроде, и ненавидеть-то не за что. Минорис определенно плохо на нее влияла.

— Отвяжись! — развернувшись, рявкнула на нее Таймири. — Хватит за мной таскаться!

Сразу же по возвращении она уединилась у себя в комнатушке и просидела там до вечера, не спустившись ни к завтраку, ни к обеду.

«Зря носом крутишь! — наперебой уговаривали ее Минорис и Лироя, подпирая закрытую дверь. — У повара Мелисса сегодня на редкость удачные блюда! Обычно он их пересаливает и перцу сыплет сверх меры. Но на этот раз его явно посетила муза, причём не просто посетила, а подсунула поваренную книгу с рецептами «Пальчики оближешь»!».

А Таймири сидела на кровати, качалась взад-вперед и глухо рыдала.

Солнце поднялось над долиной уже достаточно высоко, чтобы мелькающая между деревьями Ипва основательно взмокла, а здравомыслящие музы и профессора попрятались в тень. Только Эльтер отчего-то сидел на пекле, сам не свой, и его одолевали мрачные мысли.

«Какой же я глупый! Нельзя столько болтать, — думал он, обвязывая свои длинные волосы голубой ленточкой. — Но что поделаешь, если она выбрала меня учителем? Невольно, конечно, но выбрала. Кто я такой, чтобы перечить воле рока?..»

Дабы в дальнейшем не растрачивать себя попусту, Эльтер решил произносить лишь самые важные слова. Слова полезные, как луговые травы. Как зверобой или ромашка. Он взял свирель и снова заиграл. И степь цвела до самого заката…

Повару Мелиссу несказанно повезло, что тетушка Ария сумела выбраться из адуляровых пещер, и дважды повезло, что ее притянуло именно к его кухне, а не к скромной кухоньке индивидуалиста Има-Рина или к вегетарианской кухне педантичной Магорты-Сакке. Тетушку Арию вообще патологически притягивало к кухням. Авантигвард много потерял, сослав ее на рудники.

Голод не тетка и, если уж навестил, так запросто от него не отделаешься. В положении тетушки Арии выбирать не приходилось. Неумелая стряпня Мелисса поначалу показалась ей настоящим шедевром, и она набросилась на первое предложенное блюдо, как полагается изможденному скитальцу. Ощущение вкуса вернулось к ней чуть позднее.

— Пересолено, — забраковала она второе блюдо.

— Недожарено, — вынесла вердикт третьему.

Мелисс выразил своё священное негодование ударом кулака по прилавку.

— Я вам что, нанимался что ли? От простого местного повара не стоит ожидать чудес.

— Как это простой повар? — захлопала глазами тетушка Ария. — По-вашему, мастерская счастья Лисса для простых? Ну, уж нет!

С такими словами она влетела к нему на кухню и, ни минуты не мешкая, снабдила его таким обилием рецептов и маленьких кулинарных хитростей, что бедняге (хотя в данном случае его можно называть счастливчиком) пришлось исписать, ни много ни мало, целый блокнот.

Вместе они наготовили столько вкусностей, что хватило бы и на свиту Авантигварда. В тот вечер муз от еды было за уши не оттянуть.

Таймири соизволила выйти лишь к ужину, когда тетушка Ария подустала и предоставила Мелиссу хлопотать самостоятельно. Повар скакал по кухне, выделывая всяческие балетные трюки, громогласным басом распевал оперу и был на грани умопомешательства от счастья. Ему еще никогда не удавалось готовить столь аппетитные и ароматные блюда.

Те музы, что стояли в очереди за порциями, слушали его куплеты, разинув рот. А те, кто уже порции получил, с не меньшим удовольствием работали вилками и ножами. Таймири к «закулисному» концерту не проявила ни малейшего интереса. Задела локтем какую-то музу, наступила на ногу другой — и даже не извинилась. Пролезла вне очереди к прилавку и, не поднимая глаз, хмуро попросила чего-нибудь поесть.

— Поесть? — возмущенно-насмешливым тоном переспросила продавщица. — Блюда «поесть» в меню нет. Не желаете ли отбивную под ромово-лимонадным соусом?

Голос показался Таймири до боли знакомым. Словно бы и не было никакого расставания, словно бы долгий, утомительный путь в неизвестность был всего-навсего сном.

— Тетушка! Тетушка! — прослезилась она. — Как ты здесь очутилась?!

Выбежав из-за прилавка, Ария бросилась племяннице на шею. По дороге она, кажется, расколотила дорогую хрустальную вазу для фруктов и смахнула на пол пару фаянсовых чашек. Но не всё ли равно, сколько посуды ты разбил, если перед тобой во плоти и крови стоит человек, которого ты почитал навеки для себя потерянным?

— Я уж думала, не свидимся, а тут такая удача! — бормотала тетушка Ария, хлюпая носом у Таймири на плече. — Я столько всего пережила! Сначала плети, потом пещеры…

— Ах, как я по тебе соскучилась! — рыдала Таймири. — Как истосковалась по нашему уютному дому, по твоим завтракам и обедам, по перерывам на чай в пять двадцать. По сказкам, что ты читала мне на ночь.

— Вообще-то говоря, — заметила Ария, утирая нос тыльной стороной руки, — сказки я перестала тебе читать лет эдак десять назад.

Они дружно расхохотались, после чего не менее дружно вновь разразились рыданиями.

— Развели тут, понимаешь, сырость, — пробурчал тщедушный старичок, который вёл специальный предмет под названием «становление муз». Пробурчал и прошаркал к прилавку. — Где носит повара? Подайте его сюда!..

— Когда я сообразила, что попала впросак, было уже поздно, — рассказывала тетушка Ария, ковыряя вилкой наскоро испеченный Мелиссом праздничный пирог. Мелисс не пожелал слушать отговорок и заявил, что если и печь пироги, то лишь в таких торжественных случаях, как воссоединение тетушки и племянницы. — Я попала в самый настоящий ад. Представляешь, нас заставляли долбить светящиеся горы!