Точка бифуркации

- Подделай.

- Как это - "подделай"?! - опешил я, - я не умею.

- Научись. Сюняев, кстати, прибыл? Где он там?

- Да здесь рядом болтается.

- Вот пусть и подделает. Он умеет. И после этого немедленно отправьте записку в главную концелярию Коллегии. А копию - в Исполнительный Комитет ООН. В титульном списке укажите оба адреса, ясно?

- Какие еще будут указания? - поинтересовался я. Поджечь главный корпус управления не надо?

- Ты, Гиря, дурочку-то не ломай, - посоветовал Спиридонов ласково. - Делай, что тебе говорят, понял?

- Хорошо, я это сделаю. Но что будет потом, когда вскроется подделка? И как мы будем выглядеть?

- Это не твоего ума дело.

- В случае чего, я сошлюсь на вас.

- В случае чего ты на меня сошлешься?

- Да хоть чего, - сказал я, совершенно отчаявшись понять, что затевает Спиридонов.

- Вот когда он наступит, этот случай, тогда и будешь думать, что делать. Может он и не наступит вовсе - откуда ты знаешь?

- Еще как наступит. Нам всем дадут по шее...

- И правильно сделают. Но я так думаю, он не наступит.

- То есть по шее не дадут? А ведь мы этого вполне заслужили.

- Да, конечно, - Спиридонов скорбно поджал губы. - Но я потом лично все сделаю, если потребуется. То есть на этот счет можно не беспокоиться.

- Василий Васильевич, а может не стоит ехать на эту конференцию. Там соберутся ученые с мировым именем, будут воду в ступе толочь - зачем вам это? Может лучше поехать на Адриатическое побережье к молодухам? Подлечиться, отдохнуть как следует?

Спиридонов посмотрел на меня испытующе.

- Что-то я раньше от тебя подобных предложений не слышал. Это, небось, Калуца тебе напел? Что он там тебе наговорил относительно моего внутреннего облика?

- Да так, мелочи. Нездоровый цвет лица, нездоровый образ жизни. Нервная система на грани истощения...

- Врешь и не краснеешь. Стыдно! Я ведь тебя насквозь вижу. Ладно, потом доложишь. А конференция действительно очень представительная. Я им доклад сделаю.

- Василий Васильевич, что ты затеваешь? Мутная игра!

- Вот теперь в точку попал. Именно мутная. План у меня, Петя, простой, как огурец. Хочу, чтобы они задергались и начали паниковать. Они ведь привыкли, что игра всегда идет по их правилам. И ожидают от нас каких-то логичных ходов. Понимаешь, они в своей бюрократической простоте даже не могут себе вообразить, что я, например, могу поехать на конференцию и изложить все матариалы нашего дела. А потом уже поздно будет мне рот затыкать.

- Но ведь это несерьезно, Васильевич! - воскликнул я.

- Именно несерьезно. А почему всегда нужно серьезно? Почему все бумажки всегда должны быть с печатями? Они, печати эти, от Бога нам даны что ли? Мы ведь сами их выдумали, а теперь эти печати владеют нашими душами... Я вот недавно обнаружил, что если написать вранье, а сверху поставить печать, то уже как-то и сам начинаешь верить этому вранью. Ты не замечал за собой?

- Нет, - сказал я не очень уверенно.

- Ну, ты еще молодой - заметишь.

С тем Спиридонов и убыл. А я отправился вправлять адреналин Сюняеву. После того, как я это сделал, мы с ним и с Зурабом сели выполнять поручение шефа. Самое странное, что работа у нас спорилась необычайно, и из под пера Сюняева выходили фразы удивительной плавности и красоты. Начиналась записка так:

"Довожу до Вашего сведения, что в результате служебного расследования по факту аварии рейдера "Вавилов" выявлены следующие факты..."

После короткого обсуждения фраза была признана вершиной административного восторга и оставлена, как есть. Далее в документе были кратко изложены хронология событий и выявленные факты, после чего следовали выводы и резюме. Этот документ мы размножили в пяти экземплярах, на каждом из которых Сюняев виртуозно исполнил подпись Спиридонова. Мы взяли себе по экземпляру, а оставшиеся два запечатали в пластиковые конверты и служебной почтой направили в адреса, указанные Спиридоновым. Следующие два дня мы в том же составе готовили заключение по делу, а утром совершенно неожиданно явился Спиридонов, очень свежий и замечательно бодрый.

- Что это вы тут занимаетесь самодеятельностью? - спросил он, здороваясь с каждым за руку. - Письма строчите, подписи подделываете... Это как называется?

При этом рот у него был до ушей.

- Так и вы, Василий Васильевич, тоже хороши, - сказал я. - Доклады делаете, разглашаете тайну следствия. Как конференция?

- Какая конференция? - изумился Спиридонов.

- Как какая? - изумился я. - А где вы были?

- Я? На пляже, разумеется. Отдыхал, загорал. И с молодухами - тоже... Шатилов, кстати, не звонил?

- Н-нет, - произнес я, чувствуя, что у меня как-то противно засосало под ложечкой.

- Ничего, позвонит еще, - рассеянно сказал Спиридонов. Заключение написали?

- Естественно, - сказал Сюняев.

- А где блокнот Свеаборга?

Сюняев достал из внутреннего кармана невзрачный с виду блокнот и протянул Спиридонову.

- Так, - сказал Спиридонов, проходя в свой кабинет и устремляясь к сейфу. - Значит так. Папку Калуцы я уже положил, теперь кладу блокнот и один экземпляр заключения.

Он проделал все это с особой тщательностью, запер сейф и протянул ключ мне.

- Один ключ у меня, один отдаю тебе. А теперь садимся и обсуждаем второй экземпляр заключения. Они, кстати, идентичны?

- Разумеется, - ответил Сюняев. - я лично размножал.

- Тогда поехали. Садитесь.

Мы сели в рад напротив стола Спиридонова, он подошел к окну и раскрыл его настежь.

И в этот момент в кабинет влетел Шатилов.

- Ты! - заорал он прямо с порога, устремляя гневный взор на Спиридонова. - Ты что творишь, м-мерзавец!?

Спиридонов круто повернулся. В его лице произошли разительные перемены. Спиридонов слегка сгорбился, кисти рук сжались в огромные кулаки - теперь он стал похож на волкодава.

- Что ты сказал? - произнес он. - Ну-ка повтори, Олежек, а то я что-то плохо стал слышать... Значит, я мерзавец? А ты, стало быть, ангел господень в праведном гневе? А?

Шатилов несколько опешил, но, увидев нас, сидящих в ряд с деревянными лицами, сделался надменным и монументальным, как марсианские вулканы.

- Василий Васильевич, я бы хотел поговорить с вами конфиденциально.

- Ребятки, ну-ка дружно заткнули уши, - приказал Спиридонов, - Мне сейчас будут делать разнос, а вы, как подчиненные, должны ничего не слышать. Начинайте, Олег Олегович, что у нас не так, какие нарушения и просчеты?

- Я бы хотел для начала узнать, где вы пропадали три дня. Если не секрет.

- Не секрет. Отдыхал на пляжах Амударьи.

- Ага... А мне доложили, что вы делали доклад в П-париже.

- В Париже? - изумился Спиридонов. - Интересно, кто бы меня там стал слушать.

- То есть, вы та-там не были?

- Нет, не был. Я не принадлежу к сливкам общества, а Париж... Нет, в Париже я не был.

- Хорошо, тогда, может быть, вы объясните, с ка-акой целью на-аписано вот это посла-ание?

С этими словами Шатилов выхватил из внутреннего кармана конверт и бросил на стол Спиридонова. Потом выхватил второй и также бросил на стол. Он был так возмущен, что даже начал слегка заикаться.

- Это что, анонимки? - поинтересовался Спиридонов, - Это же клевета! Что это за письма?

- А вы почитайте, п-почитайте!

Спиридонов сел за свой стол, сгреб конверты и раскрыв один из них, начал читать, шевеля губами.

Шатилов взял стул и демонстративно уселся на него по другую сторону стола спиной к нам.

Спиридонов читал долго и очень старательно. А когда дочитал, воскликнул:

- Ты смотри, что делается! Вот это да-а!

- Но самое интересное - к-кем подписаны эти письма, - с издевкой сказал Шатилов, несколько успокоившийся. - Вот это д-действительно интересно!

- А кем они подписаны? Ба! Да это не моя подпись!

- Ка-ак не твоя? А чья же?

- Это просто подделка.