Край Основания (Кризис Основания)

— Почему?

— Вы думаете, Терминус не пахнет?

— Вы хотите сказать — пахнет?!

— Конечно. Когда вы привыкнете к запаху другого мира, вроде Сейшел, вы удивитесь, до чего на Терминусе воняет. В прежние дни, когда после большого объема работ открывали люки на Терминусе, вся команда кричала: «Закройте этот сортир!»

Пилората покоробило.

Башни города заметно приблизились, но Пилорат изучал только ближнее окружение. В обоих направлениях мчались наземные кары, иной раз пролетало воздушное такси. Пилорат внимательно разглядывал деревья.

— Растительная жизнь выглядит странно. Как вы думаете, что из нее — местного происхождения?

— Затрудняюсь ответить... — рассеянно отозвался Тревиз. Он изучал карту и пытался наладить компьютер кара. — На любой заселенной людьми планете местной жизни не так уж много. Переселенцы всегда импортировали свои растения и животных — либо сразу после заселения, либо чуть позже...

— Однако растительность выглядит странно.

— Янов, вы надеялись, что из мира в мир переходят одни и те же виды? Я как-то говорил вам, что создатели Галактической Энциклопедии сделали атлас видов. Он занял восемьдесят семь компьютерных дисков, тем не менее, был неполным и, в какой-то мере, устарел уже к моменту окончания.

Наземный кар подъехал к городу и углубился в предместья. Пилорат слегка вздрогнул.

— Я невысокого мнения об архитектуре города.

— Каждому свое, — сказал Тревиз с безразличием космического путешественника.

— Куда мы, кстати, едем?

— Ну, — сказал Тревиз с некоторым раздражением, — я пытался заставить компьютер вести эту штуку в туристский центр. Надеюсь, в отличие от меня, компьютер знает правила уличного движения.

— Что мы там будем делать, Голан?

— Во-первых, мы — туристы, следовательно, туристский центр — место, куда мы обязательно должны заехать и быть естественными и беззаботными, насколько это возможно. А во-вторых, куда бы вы отправились за информацией насчет Геи?

— В университете, возможно, есть сведения, — ответил Пилорат, — в антропологическом обществе или в музее, но никак не в туристском, центре.

— Вы не правы. В туристском центре мы будем интеллектуальными типами, жаждущими получить список городских университетов, музеев и тому подобного.

Мы решим, куда направиться первым делом, узнаем, где найти нужных людей, чтобы проконсультироваться насчет древней Истории, галактографии, мифологии, антропологии и всякого другого, что вы там придумаете. Но все начинается с туристского центра.

Пилорат молчал, машина двигалась, виляя, как только стала частью уличного движения. Они нырнули в подземный переход и проехали мимо знаков, которые, видимо, указывали направление и давали инструкции по движению, но были исполнены в местном стиле, что делало их совершенно нечитаемыми.

К счастью, кар вел себя так, словно знал дорогу и, когда остановился и сам припарковался на «островке»; они увидели табличку, гласившую: «Место иноземцев на Сейшел» в том же затруднительном для чтения стиле, но ниже была надпись легко читаемыми буквами Галактического Стандартного языка: «Сейшелский Туристический Центр ».

Они вошли в здание, которое внутри оказалось гораздо меньше, чем выглядело снаружи. Оживления явно не было.

Там был ряд кабин для ожидания. Одна была занята мужчиной, читавшем новости на маленьком экране, в другой сидели две женщины и играли в какую-то сложную карточную игру. За широким столиком-стойкой с мигающими кнопками сидел скучающий чиновник. Стойка казалась слишком широкой для него, кнопки — слишком сложными. Одежда его напоминала многоцветную шахматную доску.

Пилорат уставился на него и прошептал:

— Этот мир явно интересуется только одеждой.

— Да, — сказал Тревиз, — я это заметил. Что ж, люди изменяются от мира к миру, иной раз даже от одного городского района к другому. Пятьдесят лет назад на Сейшел все носили черное, насколько мне известно. Так что примиритесь с этим, Янов.

— Полагаю, что так и сделаю, — отозвался Пилорат, — но предпочитаю нашу моду. Она, по крайней мере, не давит на глазной нерв.

— Поскольку все мы серые на сером? А некоторых это раздражает. Я слышал, как говорили: «Словно в пыли вывалялся». Возможно, эта бесцветность Основания и заставила здешних жителей носить радугу — чтобы подчеркнуть свою независимость. Пойдемте, Янов!

Они направились к стойке, и мужчина, изучавший новости, встал и, улыбаясь, пошел им навстречу. Его одежда была в серых тонах.

Тревиз не сразу обратил на него внимание, но затем остановился, как вкопанный, и глубоко вздохнул:

— Черт побери! Мой друг-предатель!