Последняя легенда Анкаианы

Оставалась машина. Если и ее нет на месте, то, помимо ее собственного помешательства возникнет проблема возвращения.

А стоит ли выбираться? Может быть, этот параллельный мир, где нет машины и всего прочего, не так хорош? Хотя, остановила она себя, мир, в котором все это наличествовало, вряд ли был сильно хуже. Миры, вероятнее всего, мало отличаются в главном, если уж и во второстепенном так похожи тот же храм, тот же лес, залив и даже камни на берегу. Интересно, а звезды? Они те же?

Кэсси подняла голову. Звезд стало больше, а небо - темнее. Выяснить, те ли это звезды, она затруднялась.

Дрожь превратилась в крупную. Хотелось закричать, но горло сдавили слезы. Она устала, продрогла, разбита, исцарапана, вокруг, наверно, все люди умерли, а ей еще подсовывают другой мир, в котором их вообще никогда не было! А вдруг он населен одними мавурками?

Нет, глупости. Мир тот же самый. Чудес-то не бывает, что бы там не говорила Оська. Бывают плохо познанные явления да глупые девки, вроде нее, которых все забыли и уехали.

Уехали, прямо по залитой лунным светом дорожке, на которой в том, прошлом мире, осталась машина, очень классная, зеленая... А в этом ее, конечно, не будет...

...Ее и не было...

Кэсси упрямо доковыляла до того места на обочине, где не было, и в подробностях, насколько позволяло освещение, рассмотрела следы больших колес. А все-таки жила в ее душе маленькая надежда на другой мир... Теперь, вот, умерла.

Беспомощно осмотревшись, поняла, что не знает, куда надо пойти, чтобы куда-нибудь попасть. Возможно, если идти по шоссе - рано или поздно выйдешь. Только шоссе рассчитано отнюдь не на пешие прогулки, и может стать слишком поздно.

Гады вы все, подумала она. Особенно Генрих. Знал ведь, что она в чаще. И, кстати, если уж всех забрали, могли бы хоть засаду на нее устроить.

Но они получили все, что хотели, и ты им не нужна, сказала себе Кэсси.

Еще раз осмотрелась, увидела пень. Нашла в кармане сигареты. Посидела, поплакала, покурила.

Где-то прокричала сова. В кожу впился холодный ветер.

Руки и ноги давно окоченели, а у основания больших пальцев стали появляться онемевшие места. Кэсси попыталась согреть их об шею под волосами, но и там тоже похолодало. Встать бы и подвигаться, выкинув ногу подальше.

Лес холода не чуял и жил своей жизнью. Сзади прошуршало. Она вздрогнула и обернулась. Прошуршало в чащу. Над дорогой промелькнула тень птицы, и издала звук, пустивший по замерзающей спине мурашки. Она не знала, почему никого нет. И это было страшно.

... Она не знала, что часом раньше в другом месте, на не занятом птицами пятачке собралось пообщаться все то, что принято называть в прессе "высшим обществом". Гундосый с мавурком стояли рядом, как звери на водопое; Генрих со своим майором шепотом бранились и наблюдали за этим трогательным зрелищем, аккуратно шлепая на своих опухших физиономиях слишком нахальных комаров. Еще там были: Асет - внешне недовольный всем и неприятный сам, Энди - как всегда, неоправданно спокойный, Несс, которого они все достали, и все.

Больше с ними никого не было.

Майор первым нашел в храме необходимую мэру вещь и взял ее с собой, но не донес. Ее украли. Скорее всего, полагал майор, кто-то из этих двоих, которые стояли тут и делали вид, что ничего не знают.

Асет уже полчаса распространялся, как явился сюда уничтожить зло; Генрих - как с риском для жизни следил за опасным преступником Нестором Романовым, на совести которого три убийства, а Энди, выслушав их, некоторое время молчал. Потом, осознав, что законы дипломатии требуют и с него приличный мотив, неспешно поведал, как уже много времени хотел кое-что обсудить кое с кем, прибыл, а тут столько народу...

- А вообще-то, - добавил он с усмешкой, - нормального человека не могло не заинтересовать, зачем вы все сюда разом двинулись.

Светской беседа, состоящая из иногда резких, иногда - очень тонких намеков и успешных попыток каждого из присутствующих не отпускать двух других, Энди не увлекла.

Первым не выдержал Асет.

- Я прошу извинить меня, господа, - сказал он, - но мне скоро придется покинуть ваше приятное общество. Дела требуют моего присутствия в другом месте.

- А зло? - невинно поинтересовался майор. - Вы уже покончили с ним в этом месте? И не поведаете нам этой интригующей тайны? Я слышал, что стены старинного храма не так просты и заброшены, как кажется на первый взгляд. Неужели вы оставите своих граждан во-первых, в неведении, а во вторых - в опасной близости от этого жуткого сооружения, даже не посоветовав никаких средств защиты?

- А вы, - Асет склонил голову; в его голосе и взгляде проскальзывало презрение, хоть и не настолько явно, чтоб стало возможно обратить на него внимание, - верите в мистику? Я слышал, при подготовке подобного рода специалистов ей уделяется внимание, если можно так выразиться, с другой стороны. Иными словами, - он приветливо сощурился, - вам оставляют право не верить, и настоятельно рекомендуют пользоваться им в любой ситуации.

- Я столкнулся с этим, - кивнул майор, - но еще раньше меня научили видеть истину...

Генрих и Энди, не глядя друг на друга, рассеянно следили за их разговором. Генрих еще и делал вид, что допрашивает Нестора.

- Суд отложил ваше дело на неопределенное время, так? - спросил он.

Несс кивнул. Чем бы это не было, ничего хорошего оно в любом случае не сулило. Эта бредовая сцена в закатных лучах наверняка понравилась бы Кэсси. А Оська сказала бы по фатальный перелом, или что-нибудь такое.

Сзади тихо плескалась вода. Впереди темнел лес, а с боков уходил в две стороны каменистый берег. Справа высилось красивое нагромождение валунов совсем недурно для последних часов свободы. Не хватает за этой горкой лишь ярких закатных лучей, корявого куста для антуражу, да высокой фигуры в мантии, с простертой дланью и приговором на устах.

А рыжий раздражал Несса бесконечным трепом, словно всерьез надеялся что-то прояснить в этом запутанном деле не сходя с места. Нессу уже стало неинтересно, подняли они его дело из-за каких-то новых обстоятельств, или единственно для прикрытия. Но даже последний случай Нестору Романову ничего хорошего не сулил.

Голова шла кругом от воспоминаний, усталости и вернувшегося давно утомившего до ночных кошмаров изматывающего страха. Как и всегда в такие минуты он сомневался, стоило ли в свое время защищаться или все-таки следовало попытаться впечатлить присяжных ужасающим признанием. Он уже в который раз попытался представить себе, как бы это признание могло выглядеть, и даже не успел должным образом удивиться, когда черная фигура на камнях действительно возникла, однако длань простирать не стала, а быстренько соскользнула вниз, шурша во внезапно наступившей тишине складками мантии, подобно капле ртути просочилась сквозь собрание и схватила его за руку. И, отбросив скрывающее лицо покрывало, отвернулась и потянула его куда-то в лес прошептав ему на ходу тихим, немного охрипшим голосом: "В лесу жди, найду."

Они добежали до деревьев, где Нессу было велено скрыться. Он скрылся, но недалеко, и очень хорошо видел происходящее.

Группа, из которой его столь ураганным образом изъяли, немного растерялась, прозвучало несколько выстрелов им вслед, однако рассеяться она еще не успела, когда перед глазами, точно копируя дежурную сцену всех боевиков, большой булыжник увенчала на вид хрупкая фигурка с... Нестор сразу подумал, что это небольшой пулемет, но не сразу поверил, что это он и есть. Из него Алик дал короткую очередь в землю, что заставило кого-то отскочить назад, а кого-то замереть на месте.

- А говорят, у властей трудно встретить понимание, - громко сказал он.

- После очереди в землю-то... - пробормотал Энди, косясь на майора.

- Моей следующей целью, - резко ответил Алик, выждав минуту напряженной тишины, - будет пустота между ушей, которая считает, что собственный Дзанк ей все еще необходим. Имея основание подозревать в этом желании каждого из присутствующих, я хотел бы особо подчеркнуть то искреннее наслаждение, с которым видится мне возможность поразить несколько мишеней, не выбирая. Но столь изысканное удовольствие обернется, к сожалению, как ни странно, моему, а не вашему, неблагополучием и смутой, и, следовательно, дополнительной порцией чужой крови, пожертвованной мне господином Вандарским. А божественная власть дается лишь тому, кто отдал за нее кровь собственную.