Плач кукушонка

понабрался где-то и дерется. Вставай, чего развалилась, дура, — уже громко и властно крикнул он на жену. — Валяется, как принцесса, человек дело говорит.

— А писать мы будем, что я продиктую. Как понял, дитя вам без надобности. Стало быть, забираю ее к себе. Она ведь вам совсем не нужна, только лишние хлопоты.

Супруги переглянулись и согласно закивали головой.

— А ты все равно заплати, — заскулила женщина. — Даром не получишь. Я что, рожала зря, страдала, а он задаром. надо, да и все. — Чего драться то, говори, чего А драться любой умеет. Силы

— Согласен, женщина, — Влад раскрыл маленькую сумочку на поясе и достал несколько купюр. — 71 рубль. Больше не получите.

Мужчина жадно протянул руку к деньгам, но получил по этой, же руке увесистый шлепок.

— Только после расписки.

— Хорошо, хорошо, — вид денег и планы на их расходование уже затмил разум супругов. Они спешно и под диктовку Влада писали расписки о добровольной продаже дочери Светланы за 71 рубль и полном отказе каких-либо прав на нее.

Влад аккуратно сложил расписки в ту же сумочку, откуда доставал деньги, и, взяв в одну руку ранец с одеялом, на вторую обняв, прижал к себе ребенка.

— Ну, что, Светик-самоцветик. Кстати, мне это имя очень нравится, даже знакомых не помню с таким красивым именем. Такое имя может принадлежать только очень славненькой девочке. Хочется заметить и указать тебе на один сказочный постулат — по всем правилам джентльменства после всего, что между нами сегодня произошло, я просто обязан на тебе женится. Но давай не будем переступать рамки житейских правил и гражданских сводов законов. Не только разница в годах, что не столь существенно, а твой возрастной статус не позволяет совершить нам столь правильный шаг. Зато мы, а это очень даже, как меня, так, я думаю, и тебя вполне устроит, можем стать папочкой и дочуркой. Тем более, тебя еще надо растить, учить, воспитывать. Ты не возражаешь?

Света уткнулась носом в теплую шею Влада и быстро закивала головой. Счастье и радость, переполнившие ее исстрадавшуюся душу, вылились из глаз обильными слезами, капая и прокладывая целые потоки на спине любимого папочки.

Они шли по поселку, потом по дороге, по берегу канала, мимо виноградника, а она лила слезы и рассказывала Владу обо всей своей жизни столько, сколько могла помнить ее детская головка. И про бабушку, которая рано погибла по вине шофера пьяницы, про больного дедушку, за которым она два года ухаживала до самой смерти. И про эти два года ада, что провела на чердаке, борясь не только с голодом и лютыми холодами, но и спасаясь от жестокого желания родителей, ради этого дома, что дедушка переписал на внучку, избавиться от нее. И только благодаря их беспробудному пьянству и полусгнившей лестнице, которая могла выдержать только Свету, она сумела выжить. Рассказала она и про несколько попыток покончить счеты с жизнью. И сейчас она пришла на берег реки не купаться и не погреться на солнышке, а с самым большим желанием умереть в водах Тентека. Избежать этого ей помогли те же Дауны, коих покалечил Влад.

— Выходит, зря я так, немного погорячился. Они ведь спасли тебя и свели нас вместе. Надо будет как-нибудь извиниться. Да, плоховатенький штурман из тебя. Не попадешь ты в северные холодные воды по Тентеку. Принес бы он тебя в теплое озеро Сасыкколь. недалече от сюда, километров 150. Поэтому он тебя и выбрасывал на берег, что планы твои с его возможностями не совпадали.

Влад полностью просканировал все тельце, и видел с трудом еще теплившуюся жизнь, готовую в любую секунду покинуть Светланку. Так что, последний эпизод с перловой кашей помог состояться их свиданию у реки. Он поначалу был страшно рассержен на ее родителей за столь жестокое и бессердечное отношение к ребенку, но потом сообразил, что этот целый перечень очень скверных дядей и тетей способствовал встречи с самым зеленым, самым настоящим счастьем, ради которого хотелось творить безумие и подвиги.

Света словно ощутила, нахлынувшие чувства на Влада, и сильней прижалась к любимому папочке, до конца еще не веря, что, наконец-то закончилась эпопея с чердаком, с пустыми бутылками, косыми недоброжелательными взглядами помощницы тети Веры, обидными и едкими словами детворы. Неужели ее мечты о будущей счастливой жизни начинают сбываться. И только бы кто-нибудь или что-нибудь не вмешалось и не порушило это хрупкое счастье.

— Ну, душить, конечно, меня не обязательно. Я еще в этой жизни пригожусь, — наигранно прохрипел Влад, и Света испуганно отпрянула, пытаясь заглянуть в глаза, чтобы убедиться в несерьезности сказанного. Глаза Влада смеялись, поэтому и она облегченно вздохнула. Пошутил. Разве она способна такая маленькая и слабенькая задушить такого большого принца.

— Кстати, меня зовут Влад, но, как мы с тобой и условились, то я для тебя просто папочка. Или папа, как угодно. У меня опыта общения с детьми нет, поэтому эту немудреную хитрость будем изучать вместе. Насколько я понял из наблюдений, что главное в общении детей и родителей — послушание одних и абсолютная требовательность к подчинению других. Остается распределить роли. По-моему, главным в семье должен быть я. Ты за?

Света кивнула.

— Я буду очень послушным ребенком и без проблемным. А ты будешь благосклонным? Ведь, у меня тоже нет опыта, быть дочкой. Правда, папочка?

Влад от этих слов растаял. Как бы он хотел видеть этого любящего ребенка в тот день, когда родные и близкие, друзья и товарищи встречали их из Курчума. И его бы встретила Светлана. Она бежала бы через весь аэродром и повисла бы у него на шее. Ну, ничего, за то теперь он не будет одинок, и квартира не будет такой пустой.

За несколько метров до офицерского городка он опустил ее на землю.

— Я думаю, что так символичней, когда в свой новый дом ты войдешь на своих ногах. Ведь теперь ты не просто моя дочь, ты хозяйка, которая будет провожать меня на работу, и встречать вечером у порога. Только мы поначалу приведем тебя в хозяйский вид.

Городок, несмотря на еще не вечер, словно вымер. И лишь Аня, жена главного радиста, а точнее, радиоинженера, одиноко возилась во дворе на клумбе. Она, увидев Влада со столь экзотичной девочкой, замерла, и первые секунды не могла произнести ни слова.

— Добрый вечер, Аня. Где народ, почему городок ужасно пуст?

— Кино индийское завезли: "Месть и закон". 2 серии. Все в клуб и убежали.

— А ты не любишь Индию?

— Да ну их, сопли сплошные. Влад, ты с кем это и где взял ребенка? — переходя на шепот, спросила Аня. — Что это с вами случилось, как будто в какой-то передряги побывали?

— Понимаешь, Аня, — Влад хотел вкратце поведать историю, но вдруг передумал. — Слушай, твоя Таня, наверное, чуть потолще моего ребенка?

— Да не чуть. Вы с какого концлагеря сбежали?

— Потом, Аня, потом. Ты видишь, что нам не мешало бы приодеться. Не много. Платьице, трусики, сандалики. Ну, если расщедришься, то и ночнушку подкинь. Ночь впереди, спать в чем-то надо? А мы завтра в универмаг сгоняем, приоденемся. Нас в таком виде, по-моему, в магазин не пустят.

— Не пустят, это точно, — согласилась женщина, все еще не отошедшая от шока после первой встречи. — Идемте, поищем кое-что. Таньке уже тесновато, так ей будет как раз, даже с избытком. Зовут то хоть как? — Аня смотрела на девочку.

Света как-то неуверенно сначала глянула на тетю, затем на Влада, словно спрашивая разрешение говорить.

— Света.

— Идем, Светочка, подыщем, приоденем тебя.

Войдя в квартиру, Влад ощутил тепло, исходящее от санузла, поняв, что хозяйка топила титан.

— Знаешь, Аня, я думаю, мы не прочь искупаться перед переодеванием.

— Ой, и правда, — женщина засуетилась, забежала в ванную и уже оттуда позвала Свету. — Влад, а она умеет обращаться с титаном? Или мне помочь искупаться ей?

— Я думаю, что она впервые в жизни видит такое чудо техники. Ты ей все настрой, а она сама сумеет помыться.

Женщина спешно отрегулировала воду, помогла раздеться, точнее, избавиться от лохмотьев, но через несколько секунд побледневшая вышла к Владу и, не зная, куда деть трясущиеся руки, села на стул.