Небо в зеленой воде (СИ)

Дико смешно выглядит ситуация, когда человек, обманывая сам себя, заказывает два листика салата и минералку, и при этом весь вечер лопает из чужой порции бифштекс и жареный картофель, словно калории из чужого блюда не осядут на фигуре.

Было любопытно, кто она ему? 'Хотя очевидней некуда, но все-таки, что он испытывает к ней? Мне совершенно необходимо это знать, - уговаривала я свою протестующую разумность. - Он ведь часть меня, должна же я знать, что приоритетно для этой моей половины. - Извращенка!', - укоряла я саму себе в ответ на подобные мысли, но бесстрастное лицо англичанина не давало возможности ответить ни на один из вопросов.

Вечер шел своим чередом, в зале слышался тихий перезвон бокалов, приглушенные разговоры за столиками смолкали только при приближении корректных официантов, они двигались как незаметные тени и вынуждали воспринимать себя не как людей, а скорее как часть интерьера. На просторной площадке у боковой стены уже плыли в такт музыке несколько пар.

Я с интересом наблюдала, как поднимаются из-за стола и присоединяются к танцующим господин Вильсон и его спутница. При этом во мне подозрительными и опасными эмоциями зашевелились Элиза и Амела. Нелегкая работа подавлять в себе то, чем когда-то являлась. 'Ну, какая мне, в сущности, разница, насколько сильно он прижимает ее к себе? Я что, героиня одной из депрессивных мелодрам, которые терпеть не могу? Да пусть хоть ребра ей переломает в порыве чувств.'

Они выглядели прекрасно как черное и белое, дополняя друг друга, но не затмевая, а еще более подчеркивая индивидуальность каждого. Музыка охотно вплелась в их плавные движения, будто только и ждала именно эту пару. Я следила за ними с оттенком скепсиса, как хороший искусствовед, оценивающий произведение искусства, каждую секунду ожидая подвоха или намека на подделку.

Дима второй раз настойчиво переспросил меня о чем-то, черт, я снова игнорировала его, хотя ведь изо всех сил старалась быть непринужденной и заинтересованной разговором. Я бы ему ответила, конечно бы ответила, если бы имела хоть малейшее представление о содержании вопроса. Самое забавное, что пока рассматривала красивейшую пару на танцполе, соединенная сила продолжала танцевать бегом пузырьков где-то между мной и Даниэлем.

- Арина, вернитесь...

- Что? - 'Черт, кажется, я снова отвлеклась'.

- Вот думаю, спрашивать в третий раз или это у вас такой способ отказывать.

- Спрашивать о чем? - сфокусировалась я на Димином лице.

- Потанцуете со мной?

В это время музыка затихла последними мягкими аккордами только для того, чтобы уступить место новой мелодии. Даниэль со спутницей вернулись к своему столику.

Я кивнула. Дима встал и помог мне подняться, я давно не танцевала, но, двигаясь к площадке, подумала, что такое времяпрепровождение поможет отвлечься от нудящих неподобающих мыслей.

Дойти до уже закружившихся в танце мужчин и женщин я так и не успела, потому что силовое щупальце англичанина вдруг судорожно дернулась в нашем сплетении за моей спиной. 'Интересно, ну хоть один спокойный день я заслужу в этом сумасшедшем отпуске?! Ну сколько можно бесконечных 'вдруг', 'внезапно', 'неожиданно'. Устала я от этого, очень устала'. - Думать дальше времени не осталось, я резко повернулся в обратную сторону, где уже сползал со стула в бессознательно состоянии господин Вильсон, глаза закрыты, губы плотно сжаты, щеки и лоб нездорово бледного оттенка. Блондинка еще ничего не успела сообразить, а я, быстро прошагав по залу, уже оказалась рядом с Даниэлем, лежащим на полу. Острая тошнота подступила к моему горлу, скручивая в узел желудок. Не моя тошнота, его.

'Смерть снова пришла за нами'. - Я уже не удивилась тому, что подразумеваю под гибелью англичанина и собственную кончину. С нами снова происходило именно то, чего я боялась, но внутренне была уверена, все равно повторится. Теперь можно даже не надеяться на случайность. Попеременные попытки убить меня или Даниэля стали жестокой закономерностью.

Я в ужасе склонилась над бесчувственным строгим лицом, оно казалось еще более жестким и суровым, ни толики беззащитности или растерянности. Блондинка рядом заголосила во все горло. Никогда не понимала этой глупой чисто женской реакции, дикие истеричные вопли, впрочем, как и водопады слез, еще никого не спасали и никому не помогли.

Вся моя сила уже проникла в него и струилась единым целым под смуглой кожей, пока я короткие секунды пыталась сообразить, что же делать. Англичанин как-то смог меня спасти в прошлый раз, но в данный момент он не задыхался, хотя дышал уж очень отрывисто и тяжело, над верхней губой выступили бисеринки пота. Я все же провела потоком силы в месте, где теоретически должны располагаться легкие, совершенно не представляя, как ему помочь, как вообще определить, что с ним. Он умирал - это уж точно, другого не дано, я чувствовала, но от чего, и чем можно помочь, оставалось за гранью понимания. Наша смешанная сила проходила насквозь тело, не добавляя определенности.

Сбежались люди, еще несколько громких женских голосов разбили рухнувшую на ресторан тишину. Один из официантов, корректно отодвинув меня, начал делать Даниэлю искусственное дыхание, бормоча что-то про уже спешащего врача, но я знала, что врач не способен спасти нас. Замерев чуть поодаль, я остекленевшими глазами глядела на бесполезные попытки реанимировать господина Вильсона, при этом щупальцем энергии просачивалась прямо сквозь находящихся между нами людей, обволакивала по очереди все внутренности мужчины, силясь найти аномалию. Я надеялась на какую-нибудь крохотную подсказку из недр памяти, как тогда, когда отчетливо вспомнила, что мы с ним такие только одни на земном шаре, но ничего не попадалось, никакой зацепки, время неуклонно отсчитывало последние секунды его жизни, нашей жизни.

Сердце, печень, мозг... Я даже закрыла глаза, стараясь отключить все органы чувств, и сосредоточится только на силе. Одновременно пришлось бороться с головокружением, опять же, не моим и стараться не потерять сознание, при этом перед глазами заплясали черные точки. Англичанину было очень плохо, и мне вместе с ним. Его пузырьки испуганно носились по телу, предчувствуя близость смерти, что-то в них, точнее между ними, показалось мне странным. Там в нем между частичками нашей энергии, циркулировавшими по организму, но при этом существовавшими обособленно, текли жидкости: лимфа и кровь, артериальная и венозная, я чувствовала направление их движения, именно в этом горячем течение находилось нечто постороннее, нечто, чему там не место. Будто сила знала все элементы, оправданно присутствующие в тканях и жидкостях тела, и сейчас обнаружила ненужную примесь, я ощущала, как неопознанное вещество вступает с клетками в смертоносные реакции и отравляет токсинами кровь.

Я жадно вдохнула забитый людскими запахами воздух и потихоньку стала собирать эту примесь по всей крови. С человеческой точки зрения это было невозможно, но сила знала, что искать и как спастись. Ноги подкашивались от всё усиливающихся приступов головокружения и тошноты. Собрав, я направила отраву по обратному кругу из крови снова в желудок сквозь его стенки, затем толкала по пищеварительному тракту до пищевода, стараясь не упустить ни единой смертоносной молекулы неизвестного вещества. Мои ладони вспотели от напряжения, хотя действия не требовали физических усилий. Я была настолько сосредоточена, что не обращала внимания ни на что вокруг. Тяжелая рука опустилась на плечо, я догадывалась, чья она, и очень хотела стряхнуть ее, но боялась отвлечься и сбить свою концентрацию. Последние несколько сантиметров дались почти легко. Англичанин сначала зашевелился, а затем, тяжело закашлявшись, выплюнул вместе со слюной то, от чего я последние минуты старательно очищала его организм. Мои веки с облегчением разомкнулись.

В этот момент подоспел доктор, как всегда в таких ситуациях, слишком поздно. Я разлепила пальцы, затекшие в сжатых кулаках, и с удовольствием сняла Димину руку со своего плеча. Звуки окружающего мира, так тщательно минуту назад игнорируемые, снова ударили мне в уши, люди гомонили, обступив неровным кругом Даниэля. Доктор, присев рядом, доставал что-то из обширного саквояжа. Господин Вильсон открыл студеное море своих глаз и снова безошибочно определил мое местонахождение. Трудно сказать, что я увидела в нем, кажется, удивление, впрочем, я могла ошибаться. Он приподнялся на локтях и тут же вытолкнул мою половину силы, так и не успевшую вернуться в исходное положение, из себя, однозначно показывая, что помощь ему больше не нужна.