Круиз на корабле дураков/

-Его убьют, - просто констатирую факт.

-Да, и он согласен - настолько это ему важно! - сказал Командор торжественно печально.

-А если ошибутся ребята? - Плюш испугался за Черныша.

-Всё равно это будет его ошибкой, - сухо подвёл черту Командор, - так вот он просил, чтобы вы, когда вам покажется, что вы что-то поняли...

-Так уже, вроде, - не врубился я сразу в этакую заумь, - ты ж сам только что сказал!

-Когда своё понимание выразите словами!

-А! - кивнул Плюш, - точно не доживёт!

-Хотя проживёт долго, - согласился я с братцем.

-Идите нахрен! - милостиво отпустил нас Командор.

-Ай-ай, сэр! - браво ответили мы дуплетом.

Вышли на палубу, проржались уже не переглядываясь, и вернулись к делам. Как и положено начальству, на шлюпке, не доводя суда до столкновения. Нам нынче официально многое положено, хотя не больше того, что мы и так себе позволяли. Гм, в этой мысли есть какое-то зерно, и вообще, хватит выглядеть недорослем при уже большом ребёнке. Вот пусть Захар взрослеет, осваивается, а я, значит, буду мудреть, как Плюш. Он, похоже, тоже задумался над словами Командора, судя по его застывшей морде - явно ругается с Грегори на чате. Ну, у нас, как у всех гениев, мысли сходятся, и мы будто по команде направили шлюпку к "Д"Артаньяну". Сами направили, сами и погребли, ещё не хватало кого-то просить вёслами махать - не баре какие.

Нашли близнецов, объявили первый конкурс и сразу подвели его итоги. Они, победители, как хотят, но не позднее трёх суток, делают нам школьный автобус. То есть баркас с парусом, чтобы смог хотя бы "Бродягу" обогнать. И гараж для него вместо кормовой надстройки "Забияки", ярл без каюты и мостика перебьётся. Крепление и буксировка баркаса методом частичной погрузки, только бы штормом не сорвало. И нефиг кивать на Стужу, мы сами никому пока говорить не будем, даже их обожаемым печенькам Китти с Кэтти - вот будет девчонкам сюрприз! Ведь будет, правда? А насчёт оплаты их Фреди навестит, ага - тот самый, Прилизанный... И не надо так орать, половину по счёту оплатим наличными. Вот и ладушки, тепло с братцами попрощались и... ушли в отпуск.

Вот так нарочито сделали все важные визиты, поставили жирную промежуточную точку - заказали школьный баркас. Мы, конечно, понимали... да что там - задумывали его оружием, тактическим элементом, но специально подали как чисто мирный проект из одной лишь заботы о детях. А дальше мы просто заархивировались, остальное дети уже сами. Я даже сигнальные свои утилиты вживил в Захаркины приложения в виде спящих вирусов. Оставил лишь ощущение доброжелательного присутствия. И вовсе не "старший брат смотрит за тобой", наоборот, старший брат настолько в тебе уверен, что неглядя знает - всё у тебя получится, парень. Ведь это его жизнь, не так ли?

А сам занялся поиском заявленного в ней смысла. Причём это было даже не нашей идеей, так сказал Командор: - "Ничего не пытайтесь понять, просто слушайте мой голос, думать не нужно, всё дойдёт само". А для этого достаточно остановить мысли, перестать чувствовать, чего-то желать, просто умереть, ведь это жизнь Захара. Что ему важно? Что его тревожит? На что он надеется? Чтобы понять то, что пытаются привить мальчишкам мудрецы, его мальчишеским умом. Ведь они, хоть и умники, но балбесы! И только я и Плюш можем понять своих пацанов напрямую так, как они сами всё понимают. Ну, потом понятно сформулировать и доложить руководству, как и просили, в общем. Ничего особенного или, гм, личного, простое дело.

Первые дни "мёртвого" существования дались непросто, Захар решил, что это игра такая или блажь, пройдёт скоро. Всё чаще пытался заговорить со мной, провоцируя порой иезуитски изощрённо. Кидался в истерики, переходящие в бесконтрольную ярость, терзался стыдом и снова звал - пытка какая-то, простое дело, ага. Но морская жизнь жёстче досок гроба, прочнее корабельного дерева - моряку не свернуть с дороги, как не догнать горизонт. В оглоблях обязанностей старшины SC особо не забалуешь, да и устал малыш дёргаться. Мы уже смогли научить ребят экономно расходовать силы, рассчитывать их.

И началась для меня нескучная жизнь камеры наружного наблюдения, с той лишь разницей, что писал я не только изображение, а весь комплекс ощущений и переживаний. Получается скорее бортовой самописец. Скучно действительно не было, мы уже научились контролировать свои эмоции, их у нас вообще уже затруднительно вызвать, а тут и сдерживать не было нужды - достаточно просто разделять чувства Захара. И первой моей общей безэмоциональной мыслью стала - какая же я всё-таки эгоистичная сволочь! Неинтересного не существует, блин. Вот теперь и взаправду его нет, миру безразлично, насколько он нам интересен - второе мудрое моё наблюдение. Чтобы им обладать, нужно его познавать, а без любви это мука. Вот мы без конца трепали о корабле дураков, и у меня перед глазами постоянно маячили его пассажиры, а я продолжал повторять глупости о фашизме.

На "Подарке" я уже спокойно рассмотрел всех наших деток. Включая тех, кто был мне "неинтересен", кто не мог попасть в SC или колледж, кого не гнали на реи, кому даже в мастерских делать было нечего. Они плохо говорили, некоторые вообще молчали. Мальчики едва могли запомнить простейшие последовательности элементарных движений, и повторяли их бесконечно. На кораблях не бывает лишних рук, как нет лишнего сухаря или глотка воды. Но и эти ребята, и покалеченные нами французы, и просто все больные в материальном и техническом обеспечении имели нулевой приоритет. У SC сразу после них. А штрафники вместе с детьми пленных пели для них псалмы по воскресеньям в нашей пиратской корабельной церкви без крестов и священников, но под руководством добрых тётушек и их мужей.

И это сам Захар, без меня, своим решением оплатил обучение детей пленных в колледже. Не в долг, не бесплатно по блату, заплатил монетой из собственного кармана. Ну, вскладчину с Грегори и Фредом, но идея была его. Замаливали вину? Да ни разу он не чувствовал себя виноватым, даже в медпункте "Бродяги", ассистируя на операциях без наркоза. Нынче все операции без анестезии. Благодаря Руде и его медицинской стажировке ребята очень хорошо узнали, на что способно оружие в их руках, но мы абсолютно уверены - в руках у них не дрогнет ни кортик, ни ланцет.

И доли матросов-санитаров им не помешают, как и судовой врач не откажется от своих трёх паёв. Ведь у мальчишек появились семьи! Семьи тех самых несчастных гражданских с М-ки. Ведь просто жить - это поесть вкусного хотя бы изредка, помыться, постричься, одёжку постирать, починить, а мамки нету. В смысле без взрослой опеки никакой жизни. Пленных захватили много, было кого заставить, но мальчишки не могли серьёзно относиться к бытовой стороне жизни, им бы напротив кому-нибудь покровительствовать, защищать, в самоутверждении называя своими. Тимуровцы доисторические сами не заметили, как стали чьими-то. Глупо было бы просто запретить парням обижать женщин и деток. Ещё следить потом, как запрет соблюдается. Велел Командор мальчишкам охранять их, оберегать от всего, что самим покажется опасным. По-сути друг от дружки, но в детали руководство не вдавалось, мальчишки, что требовалось, сами нафантазировали. И произошло всё из естественной благодарности, человеческого участия, простой симпатии. Заштопала добрая тётка штаны приятелю своего сынули, а сыночков у нынешних тёток в среднем много больше одного, и приятелей у них нормально набралось. Первыми, конечно, были обаятельные пролазы, прирождённые любимчики, талантливые манипуляторы. Но такая уж на дворе стояла многодетная эпоха, что долго пользоваться привилегиями означало сильно рисковать здоровьем. Перераспределение заботы прошло опять же по естественной для нынешних больших семей схеме надзора старших за младшими. И помощи старшим, вот что интересно - малолетние каторжане в бытовых вопросах добровольно признали старшинство пленных баб! Ведь единственный источник всего хорошего в жизни - это женщина. И никого не удивил приказ Командора о полной и немедленной выплате паёв мальчишек их приёмным родительницам, по их желанию, конечно.