Легенда про байкера Юргена (СИ)

      - А как же развесовка? – спросил ошалевший от такой информации Игорь.

      - Всё балансируется, - ответил Юрий Михайлович. – Да, слушай, а покажи мне свой мотоцикл.

      Игорь с гордостью подвёл его с своей, похожей на кузнечика, «Яве» с удлиненной передней вилкой. Левченко, который по мере сил всегда сам ремонтировал свой автомобиль, сразу же обратил внимание, что парень просто распилил надвое каждую трубу вилки, а затем вставил между этими концами куски трубы, которые приварил встык.

      - Самоубийца, - негромко проговорил он. – Ты что, не понимаешь, что при первом же резком повороте у тебя вилка по шву разорвётся? Труба в трубу внахлёст варить нужно, тогда вилка даже не погнётся. И ещё, тебе что, позвоночника совсем не жалко?

      И Юрий Михайлович ткнул пальцем в укороченные подседельные трубы.

      - Так у рокеров всегда низкие сидения, - возразил Игорь.

      - Так изогнутыми эти трубы сделай, - посоветовал ему Левченко. – Заодно и амортизацию сидения улучшишь…

***

      …Почти до полуночи беседовал Юрий Михайлович с Игорем Сазонцовым, объясняя ему основы чопперосторения, после чего вернулся в своё время, а на следующий день послал в больничный архив запрос на получение истории болезни Игоря Сазонцова. Эту историю болезни не нашли. Не нашёл Левченко и могилы Сазонцова, когда через пару дней побывал на городском кладбище.

Цепи и кожаная куртка

      Под звуки «Big Bad Moon» Джо Сатриани Юрий Михайлович въехал в воскресный день 23 апреля 1989 года. Именно тогда за городом во время любительской гонки на одном из виражей Виталий Яновский, слишком круто наклонив свой мотоцикл, не справился с управлением, в результате чего вылетел из сидения и, проехав на спине несколько метров по дороге, сильно ободрал себе кожу. Его приятели, пытаясь остановить кровотечение, щедро залили ободранную спину и руки Виталия клеем БФ, на который у Яновского оказалась сильнейшая аллергия. Его так и не смогли откапать: слишком большой оказалась эта доза клея.

***

      …В десяти километрах от города располагался рудник, состоящий из нескольких карьеров, бетонные дороги от которых шли к горно-обогатительному комбинату. Некоторые карьеры были уже полностью выработаны, а затем рекультивированы и отданы колхозу. Вот вокруг одного такого бывшего карьера, а ныне – колхозного поля и гоняли мотоциклисты, так как с двух сторон это поле было ограничено старыми, но всё ещё добротными бетонными трассами, по которым раньше ездили 40-тонные БелАЗы, и только с двух других сторон были грунтовые дороги. А ещё в одном из углов поля был насыпан довольно высокий курган, на вершине которого была установлена геодезическая вышка.

      …Левченко подъехал к этому кургану в самый разгар гонок. Перед курганом стояло довольно много мотоциклов и микроавтобус «РАФ», а на вершине десяток парней в джинсах и ветровках следили за тем, как два очередных мотоциклиста проходят дистанцию вокруг поля. Возле импровизированной линии старта-финиша тоже толпилось приличное количество народа: некоторые следили за секундомером в руках у полного длинноволосого мужика в куртке из чёрного кожзаменителя, другие приводили в порядок свои мотоциклы, готовясь принять участие в следующих заездах.

***

      Немного поодаль выясняли отношения два парня: они оживлённо жестикулировали и что-то пытались доказать друг другу, но из-за гула мотоциклетных моторов их спор никому не был слышен. В конце концов один из парней замахнулся на другого кулаком, его противник успел увернуться и попытался нанести ответный удар…

      Юрий Михайлович, определив, что одним из дерущихся парней был Виталий Яновский, оставил свой мотоцикл возле подножия кургана и, вытащив из брюк ремень из трёх рядов приводных цепей, прикреплённых к застёжке, сложил ремень пополам и этим своеобразным кистенем с силой рассёк воздух в нескольких миллиметрах от спины Виталия, разорвав таким образом его чёрную ветровку из болоньи. Всё внимание парней сразу же переключилось на Левченко.

      - Не лезь не в своё дело, дед, - заорал на него Яновский. – И какого ты мне ветровку порвал?

      - Те, кто носит одни «цвета» - между собой не дерутся, - ответил Юрий Михайлович, не переставая размахивать своим поясом перед носом у Виталия. – Вы же, небось, в одном мотоклубе…

      - Какие мотоклубы, дед? Мы же не ДОСААФ какой-то, а просто тусуемся вместе, – Виталий снял с себя порванную ветровку и с горечью смотрел на испорченную вещь. – И что, мне теперь в одной футболке по трассе ехать, ведь эти лохмотья парусность повысят…

      - А мотоклубы к ДОСААФу никакого отношения не имеют, - объяснил Левченко. – Это и есть мотоциклетная тусовка со своими правилами и традициями, и одно из самых главных правил – никогда не бить своих. А насчёт ветровки не парься: я на время гонки тебе свою «косуху» дам, а домой и в ободранной ветровке на малой скорости доедешь…

***

      - Следующий заезд – Витаха и Клён, - объявил длинноволосый мужик.

      - Ну, но пасаран тебе! – похлопал Виталия по плечу Юрий Михайлович. – Всё, жду на финише.

      И Левченко поднялся на вершину кургана, чтобы следить, как Яновский проходит трассу. Он знал, что на каком-то из поворотов Виталий вылетит с трассы, но знал также и то, что его «косуха» из толстой воловьей кожи выдержит длительное трение о дорогу и спасёт парню жизнь. Первый поворот, второй, переход с грунтовой дороги на бетонную, Виталий не справляется с управлением, его мотоцикл летит в одну сторону, он – в другую и скользит на спине по дороге, инстинктивно приподняв голову и закрыв руками лицо.

***

      …Юрий Михайлович быстро сбежал с кургана, сел на свой «Урал» и поехал к лежащему на земле Яновскому.

      - Ну, вроде, ничего не сломано, - говорил Левченко, ощупывая руки и ноги Виталия, который к моменту приезда врача уже сидел на земле.

      - Дед, я твою куртку сильно покоцал, - глухим голосом проговорил Яновский, пытаясь разгладить потёртую поверхность «косухи». – Только если бы не она, до обочины одни мои уши доехали бы…

      - Самое главное – ты живой невредимый остался, - махнул рукой Юрий Михайлович. – А барахло – дело наживное, хотя и нужное.