За гранью

Лосиная улица мало изменилась за последние сто лет. Если заменить припаркованные автомобили на фургоны и повозки, а асфальт на красноватое глинистое месиво, центральная магистраль Каста-Сити вновь станет точно такой же, какой она была во времена горнодобывающего бума. Прямая и широкая, она проходила через центр города и пронизывала его насквозь, нисколько не походя на узкие извилистые улочки городов Восточного Побережья, проложенные людьми, привыкшими к тесноте и неудобствам перенаселенных европейских "бургов", еще до того, как до них дошло, что в Новом Свете более чем достаточно свободного пространства и нет никакой нужды экономить. По обе стороны улицы возвышались все те же изъеденные временем и непогодой декоративные фасады, и почти перед каждым строением сохранились коновязи, хотя нынешняя молодежь привязывала к ним уже не лошадей, а велосипеды и мотоциклы.

С приближением темноты все чаще загорались окна домов вдоль улицы. Тротуары заполнили вышедшие на вечернюю прогулку горожане. Кто-то заглядывал в кафе "Москито", чтобы выпить чашечку лучшего в графстве "капуччино", кто-то трепался с приятелями у входа в универмаг Мак-Кея, а кто-то просто глазел на витрины сувенирного магазинчика "Голубая вершина", заполненные кристаллами дымчатого горного хрусталя, индейскими боло [Боло индейское оружие ближнего боя, представляющее собой обвязанный ремешками заостренный камень] из вулканического обсидиана и колодами вручную расписанных гадальных карт. В самом конце Лосиной улицы, изящный, как призрак, возвышался старый Оперный театр Каста-Сити с греческими колоннами и мраморным фасадом в стиле барокко.

Трэвис шагнул на тротуар перед входом в салун как раз в тот момент, когда вспыхнула красно-синим неоновым сиянием вывеска над головой. Он протянул руку к дверной ручке и вдруг замер, нахмурив брови. Наклонился вперед и присмотрелся. Так и есть! В левом верхнем углу. Маленький, совсем неприметный. Если бы не загоревшаяся вывеска, он так бы и прошел мимо, не обратив внимания. Кто-то вырезал поверх облупившейся краски дверного косяка странный знак, напоминающий двояковыпуклую линзу:

Уайлдер понятия не имел, что он обозначает, и решил, поразмыслив, отнести его появление на счет любителей граффити. Проблема вандализма в Каста-Сити никогда особо остро не стояла, но отдельные проявления время от времени имели место. Трэвис мог поклясться, что еще вчера этого значка на двери не было, да и следы от ножа или гвоздя выглядели совсем свежими. Он с сожалением вздохнул. Ладно, черт с ним, все равно он собирался покрасить дверь. Мысленно добавив эту заботу к растущему списку, он повернул ручку и вошел в зал салуна, где сразу окунулся в привычную атмосферу дружеского трепа завсегдатаев, сопровождаемого позвякиванием пивных кружек. Похоже, сегодня Максу так и не удалось разогнать всех клиентов. Пока, во всяком случае.

Макс стоял за стойкой, внимательно изучая ворох накладных, разложенных перед ним на просторном деревянном прилавке. Его длинные волосы были стянуты сзади в хвост. За ухом торчал желтый карандаш. Одной рукой он задумчиво теребил жиденькие черные усы, которые начал отпускать несколько месяцев назад, а другой, не глядя, метнул вдоль стойки блюдечко с соленым крекером в сторону подавшего знак посетителя. И тут же, без паузы, выхватил из-за уха карандаш и сделал какую-то пометку на одной из бумаг. После чего откинулся назад, задумчиво прикусил карандаш и расплылся в счастливой улыбке, словно мальчишка, сменявший два "Зеленых фонаря" и "Супербоя" на расширенный выпуск "Бэтмена" [Названия популярных американских комиксов.]. Трэвис оказался прав. Макс снова занимался любимым делом: ревизией бухгалтерских документов.

Как и улица, на которой он располагался, "Шахтный ствол" за истекшее столетие претерпел столь же незначительные изменения. Керосиновые светильники в свисающих с потолка люстрах кованого железа заменили электрические лампочки, а зеркало бара украсили неоновые изображения пенящихся пивных кружек. Вот, пожалуй, и все. По-прежнему, как и сто лет назад, со стен смотрели на посетителей стеклянными глазами головы лосей, оленей и пум, покрытые густым слоем пыли и паутины. Потемневшие от времени объявления о розыске опасных преступников с обещанием награды за поимку покрывали деревянные колонны, поддерживающие трухлявые потолочные балки. У дальней стены притулилось древнее фортепиано, из которого, впрочем, и сейчас можно было извлечь вполне приличную мелодию.

Завсегдатаи встретили появление хозяина салуна приветственными возгласами и поднятыми в его честь пивными кружками. Лавируя между столиками, он улыбался и пожимал протянутые руки. Пускай у него больше не было семьи, но эти люди во многом ее заменяли. За одним столом играли в криббедж и потягивали дешевый однозвездочный шотландский виски несколько служащих с туристического ранчо, расположенного ниже по склону. Парочка краснощеких немецких студентов в шерстяных свитерах и биркенстонах [Тяжелые горные ботинки с шипами], кинув свои рюкзаки в углу, затеяла игру в дротики с представительницами местного отделения "Дочерей фронтира". Парни пока что проигрывали. Два ковбоя в джинсах и пестрых рубахах со сложным геометрическим узором танцевали тустеп под обволакивающие звуки мелодии кантри, воспроизводимой музыкальным ящиком. А в дальнем углу Молли Накамура терпеливо инструктировала нескольких учеников в нелегком искусстве оригами. К сожалению, выходящие из-под их ножниц и неуклюжих пальцев мятые уродцы не шли ни в какое сравнение с грациозными журавликами и тиграми, с легкостью творимыми самой Молли.

Местная легенда гласила, что никто не попадает в Кастл-Сити случайно. В легендах Трэвис разбирался слабо, но точно знал, что очень многие, ехавшие по своим делам и когда-то проезжавшие через город, почему-то задерживались в нем - одни надолго, другие навсегда. В свое оправдание каждый из них заявлял одно и то же: увидав Кастл-Сити, он (или она) вдруг проникся ощущением, что именно здесь нашел нечто такое, о чем раньше и не подозревал. Возможно, истинной причиной была потрясающая красота здешних мест, возможно, все они внезапно почувствовали в душе неотъемлемую принадлежность к этому дивному краю, а возможно, как уверяли некоторые, долина просто позвала их и они откликнулись на зов. Трэвис затруднялся сказать, какое из этих объяснений было ближе всего к действительности. Очень может быть, что каждое.