Десять тысяч лет среди льдов

— Ах, да! Вы ведь сообщили мне, что теперь там вместо моря огромный материк образованный кораллами…

— И поднятый во время одного переворота, происшедшего на земле. Притом даже и в ваше время эта страна, усеянная островами, была заселена черными.

— Вы правы, Та-Лао-Йе. Теперь мне совершенно ясно, как произошло слияние двух рас. Из Китая сначала началось переселение на восток, и те, кого мы называли папуасами, австралийцами и полинезийцами, слились с китайцами. Потом массы желтолицых разлились по всему новому материку и встретили американских негров и чернолицых антильцев, которые тоже вскоре превратились в китайцев. Мало-помалу, когда между Африкой и Америкой появлялись новые страны, сюда притекал черный элемент и, встречая желтый, постепенно сливался с ним.

— Ваше предположение совершенно верно. Теперь можно объехать кругом всей нашей планеты, не замочив ног.

— Это действительно удивительно. Теперь все мои старые предположения о будущем расстроены. Воображаю, как бы посмотрели в мое время на того, кто бы осмелился объявить: «будущность принадлежит китайцам и неграм»! У нас такого пророка сочли бы просто сумасшедшим… Во сколько же дней теперь можно объехать весь свет, не замочив, как вы говорите, ног?

— Дней!.. Это путешествие можно совершить гораздо быстрее. Не хотите ли, мы с вами совершим его?

— Но какие же совершенные средства передвижения должны быть у вас?!

— Они почти мгновенны!

— Мгновенны!.. Впрочем, я уже и не удивляюсь, — так много удивительного слышал я о вас. Однако, вы меня заинтересовали. Конечно, мы не поедем по морю?

— Этот способ путешествий давно уже перешел в область преданий.

— О земле я уже и не упоминаю: подобные вам существа не могут и путешествовать по ней.

— Вы правы.

— Так по чему же мы поедем? Остается, ведь, только воздух. Разве он будет нашей дорогой?

— Вы угадали, Шин-Чунг.

— А на чем мы полетим? На шаре, может быть?

— Фи! Отцы наших прадедов уже видели эти неудобные машины только в музеях! Мы понесемся со скоростью, почти равною скорости света.

4

— Вы приготовились к путешествию? — спросил Синтез своего собеседника.

— Нам нечего готовиться к нему, — заметил тот. — Мы везде чувствуем себя дома, везде можем найти питательные элементы, необходимые для нашей жизни.

— Еще одно слово… Извините только, что я вас останавливаю.

— Сделайте одолжение! Я весь в вашем распоряжении.

— Благодарю… Я совершенно ясно понял все, что вы сейчас кратко рассказали мне. Смею надеяться, что вы еще возвратитесь к этому предмету.

— С большим удовольствием!

— Еще раз благодарю. Все эти факты, рассказанные вами, все изменения, происшедшие в земле, как бы необыкновенны они не были, я все-таки допускаю, тем более, что вы сами представляете неоспоримое доказательство их достоверности. Но мне хотелось бы расспросить вас об анатомическом строении вашего тела, о вашей почти болезненной чувствительности и особенно о вашей удивительной способности свободно летать по воздуху, тогда как мы навеки привязаны к земле.

— Что же тут непонятного? Вы, конечно, хорошо понимаете, что наш мозг, тысячи лет находясь в постоянном упражнении, мог развиться до его нынешних размеров, которые вам кажутся чудовищными? Это явление очень обычное в природе. Тот орган, который чаще всего упражняется, больше и развивается.

— Действительно, давно уже доказано, что тот орган, который в продолжение нескольких поколений остается без употребления, с течением времени ослабляется, атрофируется, мало-помалу исчезает. Напротив, работающий без устали орган достигает сильного развития и больших размеров. Это известно было и нам.

— Тогда ничего нет проще объяснить и чувствительность, которая вам кажется даже болезненной и которая зависит от развития нервов. — Она тоже результат преобладания в нас мозговой системы. Будучи «мозговыми» людьми, мы должны, по необходимости, быть и «нервными».

— Это так!

— Наш мозг, по объему, почти втрое больше вашего, стало быть, мы должны быть и втрое более нервными, чем вы.

— Без сомнения.

— Замечу, впрочем, что эта теоретическая пропорция не вполне соответствует действительности.

— Конечно, так как нужно принять еще во внимание постоянное упражнение вашего мозга…

— Не только постоянное, но и вековое, так как наши отцы из поколения в поколение передавали эту чувствительность, которая таким образом беспрерывно совершенствовалась…

— …И в конце концов достигла такого совершенства, что ваш организм начинает терять черты своей вещественности?

— Да. Мы надеемся, что наши будущие потомки добьются полной духовности…

— Так вот почему вы и отличаетесь такою необычайною чувствительностью к малейшему, более или менее сильному шуму и крику: сильное развитие нервного вещества выделяет вас из среды грубых, материальных существ и приближает к бесплотным существам, а последние, естественно, не могут выносить сильных впечатлений извне.

— Ваше объяснение, Шин-Чунг, совершенно верно. По своей чувствительности мы избегаем всякого необычайного шума. Поэтому наши рабы, Мао-Чин, должны говорить с нами тихим голосом, никогда не кричать…

— Ну, а когда случится сильная буря, например, с громом?

— Наши чувствительные нервы заранее уведомляют нас о ней, и мы успеваем убежать на чистое место неба.

— У вас, Та-Лао-Йе, готов на все ответ! Право, я не знаю, как и удивляться вам. Что касается вашей необыкновенной силы, которую я назову психическою силою…

— Как вы сказали? — психическая сила?! Вы выразились очень удачно!

— Как, то есть?

— Мы действительно, не действительно не имеем другого названия для этой силы, в тайну которой я постараюсь посвятить вас.

— Со своей стороны позвольте вам заметить, что и в мое время существовало несколько счастливцев, обладавших вашею завидною способностью подниматься над землею.

— Как?! Что вы говорите, Шин-Чунг?

— Сущую правду, Та-Лао-Йе. Только этою способностью они владели временами и не в такой мере, как вы.

— Э! Вы думаете, что все мои современники владеют этою способностью в одинаковой мере? Ошибаетесь, Шин-Чунг! Подобно тому, как не все люди бывают одного и того же роста, одной и той же мускулатуры, одного и того же ума, — так и психическая сила не у всех бывает одинакова.

— Мне это кажется совершенно правильным и соответствующим законам природы, которая никогда не могла да и не может терпеть полного равновесия организмов, как животных так и растительных.

— Вы отлично понимаете меня, Шин-Чунг! Как я рад, что в последние дни своей жизни нашел, между развалинами древнего мира, такого прекрасного собеседника. Вы поистине далеко опередили свой век.

— Зато, — увы! — я много пережил его!

— Возвратимся к психической силе. Вы сейчас сообщили мне, что назад тому десять тысяч лет некоторые из ваших современников, — Мао-Чин, значит,

— обладали этою способностью, которая теперь составляет нашу исключительную принадлежность, и в которой сама природа отказала нынешним Мао-Чин.

— Я ничего не прибавил от себя к тому, что было. Смею уверить вас в этом, Та-Лао-Йе.

— Что вы, помилуйте, Шин-Чунг! Я никогда не сомневался в истине ваших слов. Мне только хочется спросить вас, похожи ли на нас эти люди?

— Очень мало, Та-Лао-Йе. Прежде всего, по своему мозгу они не отличались от простых смертных; затем, у них была только сотая, или даже тысячная доля того могущества, которым владеете вы. Однако, самый факт их существования — неоспорим. Повторяю вам, существовали, не только в 19 веке, но еще раньше лица, которые могли без всяких приспособлений подниматься на воздух и держались там. Например, на моих глазах, в Индии, пандиты, т. е. просвещенные, одною силою своей воли поднимались над землею и оставались в таком положении некоторое время. Это были люди умеренной, постнической жизни, которые старались, по возможности, отрешиться от внешнего мира и усилить свою нервную чувствительность. Я мог бы набрать вам множество подобных примеров; но я остановлюсь на тех, которые были подчинены строго научному контролю, устранявшему всякую мысль о подделке со стороны свидетелей или действующих лиц. Так, англичанин Крукс, член Лондонского Королевского общества, человек хорошо известный в химии своими открытиями… Впрочем, что же это я говорю?! Говорю о Лондоне, о Королевском обществе, об Англии, как будто все это существует и поныне… Вот что значит проснуться через 10000 лет!..