Венера, мужская обитель

Начиная с этого момента голоса поутихли, и из катера доносилось только невнятное бормотание. Что-то мокрое шлепнулось на макушку, и я поднял глаза — с кончика носа второго механика свисала, готовая сорваться, следующая капля пота. Я увернулся.

— Что там происходит? — выдохнула Сис, силясь заглянуть в шлюз.

— Бат решает, делать ли ему из капитана болтунью или все же глазунью, — оттаскивая ее подальше, прокомментировал программист. — Эй, старина! — продолжал он, обращаясь к эконому. — Помнишь, как вся семейка Браунов с папашей во главе заявилась в Духовку на переговоры с полковником Леклерком?

— Одиннадцать трупов, полсотни раненых, — машинально откликнулся всеведущий эконом. — После того армия уже не смела совать свой нос южнее Морозильника. — Его правое ухо напряженно шевелилось. — О чем они там сейчас говорят?

Внезапно мы услышали это — все как один.

— В силу полномочий, присвоенных мне Постановлением Помонской коллегии, — громко провозгласил капитан, — я заключаю вас под стражу за нарушение статей Космического транспортного уложения от шестнадцатой по двадцать первую включительно и подвергаю изоляции до завершения полета согласно параграфам сорок первому и сорок пятому...

— Сорок третьему и сорок пятому! — простонала Сис. — Я же говорила ему: параграфы сорок третий и сорок пятый! И даже повторить заставила...

— ...Закона Матери Аниты, специальный циркуляр номер 2136 Директив межпланетной безопасности, — закруглил капитан непривычно долгий для себя монолог.

Затаив дыхание, мы ждали реплики Бата. Тянулись томительные секунды, но характерного звука лучевого разряда мы так и не дождались.

Вместо этого раздался шорох шагов, и проем заслонила великанская фигура — Бату даже пришлось наклонить на выходе свою патлатую голову. На лице застыла забавная гримаска умственных потуг. Следом показался капитан с бластером — непривычное оружие он держал опасливо, точно гадюку, обеими руками.

При виде живого венерианина девицы едва не смяли членов экипажа, заслонявших им обзор. Точно стайка акул, наблюдающая за гибелью кита.

— М-м-м-м!.. Неужели все на Венере такие здоровущие?

— Мужики вроде этого стоят потраченных денег!

— Я хочу его! Прямо сейчас! Хочу-хочу-хочу!

Сестру отпустили, она сгребла меня за руку и поволокла в каюту. Сис не скрывала своего раздражения поведением подруг, но сквозь вполне объяснимую досаду прорывалось и более сильное чувство:

— Вот дешевки, им бы только языками молоть! Еще хотят называться при этом женщинами!

У меня тоже имелся повод высказаться, и весьма веский. Как только мы с сестрой оказались в каюте, все выплеснулось само собой:

— Ну и где же твое честное слово, Сис? Ты обещала не выдавать Бата! Ты мне пообещала!

Сестра тут же прекратила нервно вышагивать по каюте.

— Да, Фердинанд, я обещала! Но пойми — он сам меня вынудил...

— Называй меня Форд! И я ничегошеньки пока не понимаю.

— Тебя зовут Фердинанд, а не Форд! И нечего вести себя подобно упрямой девчонке! Не дави на меня! Мальчику это не идет. Через денек-другой ты позабудешь всю эту скверную историю и снова станешь самим собой — чистым, беззаботным ребенком. Я хотела сперва сдержать свое слово. По твоим рассказам я представляла себе мистера Брауна эдаким милягой, рубахой-парнем, невзирая на все его чудовищные представления о взаимоотношениях между полами — чтобы не сказать хуже. Я была совершенно уверена, что, приведя два-три разумных довода, сумею его пристыдить, призвать к порядку и убедить сдаться добровольно. Но ведь он... он... — Сис нервно сжала кулачки. — Он поцеловал меня! О, поцелуй был весьма умелый — видать, за спиной у мистера Брауна достаточно пестрое прошлое. Да не на такую напал! Я и так уже испытала жгучий стыд, узнав о его матримониальных видах на меня — представь себе только, рожать ему детей, словно какой-то инкубатор! — но все проглотила и пыталась было отнестись к его предложению всерьез, как оно того сперва и заслуживало. Следует ведь рассматривать все предложения, не так ли? И тут он совершенно утратил человеческий облик! Отбросив условности и позабыв всякий стыд, этот верзила сгреб меня, как средневековый дикарь. Такие, как он, относятся к женщинам, словно к машинам для удовлетворения собственных потребностей. Нажми на верные сексуальные кнопки, гласит их теория, и женщина, закатив в экстазе глазки, падет в расставленные ими вирилистские сети...

Раздался громкий стук в дверь, и на пороге, не дожидаясь приглашения, возник капитан «Элеоноры». Он по-прежнему держал в руках бластер. И направлял его теперь точно мне в лоб.

— Руки вверх, Фердинанд Спарлинг! — объявил он с порога.

Я подчинился.

— Настоящим вы как соучастник преступления заключаетесь под стражу до завершения полета, согласно параграфам сорок первому и сорок пятому...

— Сорок третьему и сорок пятому, — округляя глаза, не преминула поправить Сис. — Вы же дали мне слово чести, что не выдвинете против мальчика никаких обвинений!

— Сорок первому и сорок пятому, — упрямо повторил капитан, не сводя с меня устрашающе выпученных глаз. — Я сверялся. В соответствии с Законом Великого Магистра Матери Аниты, из Директив межпланетной безопасности, все обещания информатору отнюдь не носят обязательного характера. Я дал вам слово, еще не зная, что предстоит арестовать самого Бата Ли Брауна. А мистера Брауна я предпочел бы и вовсе не арестовывать. Но вы принудили меня к этому. Так что пришлось нарушить данное вам слово, впрочем, как и вам самой до этого. Оба арестованных будут отправлены теперь на гауптвахту, а по прибытии — переданы властям Нью-Каламазу. Затем их депортируют на Землю, где они и предстанут перед судом.

— Но я истратила на поездку свои последние деньги! — застонала Сис.

— Ничего, назад вас прокатят за казенный счет. Весьма сожалею, мисс Спарлинг, но, как вы сами мне растолковали, мужчина, которому доверен важный официальный пост, обязан придерживаться буквы закона в отношении самцов, подозреваемых в подрывных вирилистских действиях... Есть, правда, еще один выход...

— Выход? Какой же? Не томите!

— Можно мне опустить руки, хоть на минутку? — взмолился я.

— Нет, сынок, никак нельзя — в соответствии с мерами безопасности, предусмотренными Законом Матери Аниты. Мисс Спарлинг, вот если бы вы согласились выйти замуж за мистера Брауна — минутку, погодите закатывать глазки! — все удалось бы легко уладить. Я подписываю брачное свидетельство, мистер Браун включается в ваш паспорт как «иждивенец мужского пола» и летит дальше уже легально. Как только долетаем до Венеры, связывается с банком и оплачивает проезд. Стереть запись в бортовом журнале, думаю, удастся — программист уверял, что сумеет. Мистер Браун свободен, мальчуган свободен, да и вы...

— Не внакладе, хотите сказать? Выйти замуж за нечесаного головореза, который не в состоянии даже присесть на секунду, чтобы позволить женщине уладить все дело самой! Постыдились бы, капитан!

Космический волк развел руками:

— Может, вы и правы, мисс Спарлинг, но, согласитесь, такое отступление весьма почетно. А главное — это замечательный выход из наших с вами общих затруднений. Послушайте, мисс Спарлинг, это уже отнюдь не шутки — я не хотел арестовывать Брауна, да и сейчас предпочел бы этого избежать. Команда на грани бунта. Экипажу ничто не угрожает на Земле, но по работе часто приходится летать на Венеру. И дразнить гусей, то бишь многочисленных сородичей Брауна, нам совсем не с руки. Бат Ли Браун, невзирая на его не слишком привлекательную в глазах цивилизованных людей наружность, пользуется огромным влиянием на всем Полярном континенте. А в собственной своей вотчине, Галертском архипелаге, он подлинный царек — назначает и снимает чиновников и вершит суд по собственному усмотрению. Не говоря уже о его старшем брате Саскачеване, который считает Бата юнцом желторотым и неоперившимся...

— Пользуется огромным влиянием? Мистер Браун? Вы не шутите? — Сис, казалось, уже призадумалась.