Блуждая на высшем уровне

Она просматривала какой-то микрофильм при помощи специального аппарата; кроме этого аппарата, на письменном столе ничего не было. По-видимому, она уже кончала и вот-вот должна была освободиться. Элберт терпеливо наблюдал за тем, как она читает. Читала она крайне добросовестно, это сразу стало ясно.

Секундой позже она окинула посетителей мимолетным взглядом, улыбнулась извиняющейся улыбкой и снова занялась микрофильмом. Ее застенчивые темные глаза выразили так много! Было видно, как искренне рада она вошедшим, как сожалеет, что у нее столько работы, - гораздо охотнее она поговорила бы с ними. Элберту стало ее жаль. Он жалел ее всем сердцем. Этот аппаратик, вполне вероятно, содержал целые тома путаных отчетов Корпорации. Бедняжка!

А бедняжка - она же зональный директор - продолжала читать.

Время от времени она устало, но энергично проводила рукой по лицу. Плечи ее слегка сутулились. Элберт жалел ее все больше и больше. Не такая уж она сильная - а пост до чего ответственный - и как мужественно не отступает она перед массой отчетов в микрофильме!

Но вот она подняла голову.

Очевидно, с работой она не покончила: на ее лице не отразилось облегчение. Но она подняла голову ради них.

Они погрузились в ее доброту, как в теплую ванну. Элберт понял, что в его власти совершить благороднейший поступок, равного которому он еще не совершал. Решимость в его душе неуклонно росла. Ну же!

Он сделал шаг к двери.

Перед самым уходом он опять поймал ее взгляд, и ее улыбка доказала, как высоко оценена его чуткость!

Элберт почувствовал, что выше награды не бывает.

В парке он наконец заметил, что за ним следует Кел.

Они долго смотрели друг на друга.

Потом Кел первым зашагал к подземке.

- Полнейший отказ, - повторил он.

- Вы обещали сделать все, что от вас зависит, - упрекнул Элберт. Но он знал, что ответ Кела: "Я и сделал" - был правдой.

Шли они медленно. Кел заметил:

- Гениальная женщина... Настоящий мастер. Истинная виртуозка!

- Воистину наше общество вознаграждает самых достойных, - отозвался Элберт.

Этой одной-единственной мыслью он был поглощен весь долгий обратный путь.