Планета иллюзий

— Так, так… — Хино замялся, потом продолжал: — Признаться-то они признались… Но… нельзя же только на основе этого признания считать их виновниками хищения груза. Нет ли каких-нибудь других доказательств?

— Я понимаю, о чём вы говорите. Мол, если признались, значит, виноваты. Но в отношении пикоккцев такие понятия, как “вина” или “кража”, неправомерны. Они не украли, а просто съели! В последнее время, когда построили базу горючего, на их планете наблюдается недостаток лёгких металлов. А им есть хочется! Понятно? Вот они и взяли ваши приборы. Очень были рады — искали, искали и наконец нашли. Их цивилизация не настолько ещё испорчена, чтобы делать различие между своей и чужой собственностью.

— Но нам всё-таки хотелось бы каких-нибудь других доказательств… Вещественных…

— Какие там вещественные доказательства?! Они же их съели! Стёрли в порошок и съели. Нечего и искать. Конечно, можно подождать, пока остатки доказательств начнут выделяться из их организма, пройдя сложный биохимический путь… Но это дело долгое. Целый месяц ждать придётся.

— Всё ясно! — кивнул Хино. — Признаться, я и представить себе не мог, что дело обстоит таким образом.

Хино, кажется, был в полном восторге от объяснений Мари, а скорее всего от неё самой.

Однако Сиода не разделял его восторга. Внимательно выслушав всё, что говорила эта женщина, он предостерегающе положил руки на плечо Хино.

— Хино, ты, как всегда, спешишь с выводами. Не забывай, кристаллийцы показали нам известное тебе изображение.

— Ты что, обалдел?! — так и вскинулся Хино. — Какие могут быть сомнения?! Ведь мы не с кем-нибудь разговариваем, а с учёным-биологом. Кому же тогда верить?

— Пусть она учёный, очень хорошо. Но нельзя верить незнакомому человеку на слово. Пока что у нас только одна улика — всё та же фотография, сделанная бортовой камерой грузовика. И она прямо указывает на кристаллийцев.

Сиода обратился к биологу:

— Я хорошо понял всё, что вы сказали. И всё-таки не знаю, правы вы или нет.

Глаза женщины больше не улыбались. Недоверие Сиоды, по-видимому, возмутило её: этот человек держался с ней так, словно она была не его соплеменницей, а аборигенкой с незнакомой планеты.

— Я совершенно не нуждаюсь в вашем доверии, — вызывающе сказала она. — Я-то знаю, что говорю. А верите вы или нет, это уж ваше дело. Впрочем, неплохо бы вас проучить… Хотите пари? Я ставлю драгоценный камень, один из тех, которые добываются на КСИ-21. Пока ещё его у меня нет, но его скоро привезёт геолог Пир Дирош, мой жених между прочим. А вы что можете поставить?

— Места на нашем катере для вашего свадебного путешествия. Пилотирую я! — парировал Хино, который мигом изменил своё отношение к Мари, как только узнал, что она невеста.

Однако Сиода, не желавший обратить все в шутку, продолжал:

— Дело не в том, доверяем мы вам или нет. Дело в вещественном доказательстве, которое у нас уже есть. Это фотография, сделанная бортовой камерой потерпевшего грузовика. И на этой фотографии изображён Кристалл, где грузовик, видимо, останавливался для заправки. По техническим данным он не мог совершить посадку на двух планетах. Да это ему и не требовалось.

— Снимок всегда можно сделать, пролетая мимо, — сказала Мари.

— Да, но снимок, сделанный на ходу, обязательно был бы подтверждением формулы Лоренца. Моё доказательство основывается на теории относительности.

— Я не знаю вашей теории относительности, но знаю, что пикоккцы — честный и правдивый народ!

— Но послушайте! Всё дело в свойствах пространства. Наш грузовик летел со скоростью 0,83 с, так что в соответствии с теорией относительности Эйнштейна надо вычесть…

— Да что вы пристали ко мне с вашей теорией относительности?! Терпеть её не могу!

— Видите ли… это коэффициент сокращения… Ушла, не дослушала!…

Биолог Мари вспыхнула, гневно сжала губы и, круто повернувшись, зашагала прочь. Вскоре она скрылась за неказистыми постройками пикоккцев. Сиода, провожая её взглядом, продолжал шевелить губами, словно всё ещё пытался что-то объяснить. Наконец Хино прервал его тяжким вздохом.

— Да хватит тебе, Сиода, заткнись! И зачем рассердил человека? Хотя пусть злится или даже ревёт, мне-то какое дело? У неё жених есть…

— Это типично женская реакция, когда ты пытаешься что-либо объяснить на основании теории относительности. Я уже привык…

— А я её понимаю. Противно всё-таки, когда материя то сокращается, то расширяется. Хлопот-то сколько!…

— Как же нам быть, Хино? Если мы не найдём никакого объяснения пропажи, нехорошо получится… Зашли в тупик и не знаем, как выбраться…

— Может, попытаться ещё раз побеседовать с кристаллийцами? Впрочем, зачем им точные приборы? Даже представить себе не могу…

— В том-то и дело, что они в них абсолютно не нуждаются, и с точки зрения биологии, и со всех других точек зрения… Но фотография свидетельствует против них. Давай слетаем к ним ещё раз, а?

— Что ж, давай.

Пикоккцев нигде не было видно — они ушли вслед за Мари. Наверно, эти существа очень дружили с биологом. Космопорт опустел. Вскоре его покинул и катер.

5

Сиода сидел задумчивый и мрачный как туча. Хино, поглядывая на приборы, время от времени что-то недовольно мычал. В хорошенькую они влипли историю! Если им так и не удастся ничего выяснить, лучше не показываться на глаза шефу. Хоть из Концерна уходи!

Они молчали до тех пор, пока катер не вышел из субпространства вблизи Кристалла.

— Подумать только, — сказал Хино ворчливо, — наши заправилы охают и ахают насчёт пропажи груза, а о транспортёрах ничуть не заботятся! Грузовики-то — старое барахло. Куда они годятся, если даже пикоккцы могут открыть люк? А фотокамера? Делает снимок, а когда, где — не известно. И главное, снимок-то без исправления! Давала бы камера исправление при любой скорости, так и не пришлось бы всем ломать голову над этой дурацкой историей. И мы бы с тобой спокойненько жили…

Сиода, казалось совсем не слушавший своего товарища, вдруг встрепенулся при слове “исправление”.

— Хино, ты, кажется, сказал — исправление?

— Сказал, ну и что?

— Гм… интересно.

— Тебя осенило?

Сиода сложил руки на груди и ушёл в себя. Он не ответил Хино. И разомкнул губы, только когда катер перешёл на орбитальный полёт вокруг Кристалла.

— Хино, ты можешь срочно установить связь с нашей главной конторой?

— Легче лёгкого. А зачем тебе?

— Мне нужна подборка работ по специальной теории относительности. Не забудь и работу самого Эйнштейна.

— Ладно, закажу библиотеку. Не заставлю тебя долго ждать. Ты что — по классикам соскучился?

Хино, не совсем понимая, зачем все это понадобилось Сиоде, всё же послал требование на субэфирных волнах. Только изыскатели Концерна имели право, находясь в любой точке космоса, срочно затребовать необходимые им материалы.

Ждать почти не пришлось. Приёмник выбросил довольно увесистую пачку — подборку статей по теории относительности.

Сиода, не обращая ни малейшего внимания на Хино, бубнившего: “И зачем тебе сейчас вся эта премудрость?…”, загреб пачку пятернёй, заложил её в информатор, вытащил записную книжку и принялся лихорадочно писать. Его щеки постепенно розовели, в глазах появился радостный блеск. Хино, заметивший это, хотел что-то сказать, но тут Сиода отложил в сторону информатор и широко улыбнулся.

— Хино, я всё понял!

— Что понял? Изучил классиков, и сразу до тебя дошло, кто истинный преступник, кто спёр груз, так, что ли?

— Нет, виновника я пока не нашёл. Но понял, что мы заблуждались относительно фотографии.

— Как так заблуждались?

— А вот так… — Сиода посмотрел на возбуждённого Хино и начал неторопливо объяснять: — На своих экранах мы всегда видим исправленные изображения. Допустим, мы видим два тела, движущихся на таких скоростях, когда в силу вступают законы теории относительности. Мы видим их такими, какими они являются в состоянии покоя, благодаря аппаратуре, дающей исправленное изображение. Полного сходства, конечно, не достигается, но изображение все равно исправленное. А не будь исправления, какими бы мы увидели эти тела? Разумеется, если бы обладали глазами, способными видеть в таких условиях…