Кто скорбит по Адонаю

Кирк расхохотался.

- Собирать лавровые листья? Вы только его послушайте.

- Сейчас и без костров тепло! - крикнул Мак-Кой.

Чехов рассмеялся:

- Может, нам еще станцевать вокруг майского дерева?

Аполлон поднялся.

- Вы пожнете плоды своего высокомерия.

- Разойдитесь. Приготовьтесь, - тихо сказал Кирк. Затем он повернулся и крикнул: - Мы устали от вас и ваших дурацких фейерверков!

- Вы это заслужили.

Аполлон поднял руку, когда Кэролин крикнула:

- Нет! Нет, пожалуйста, нет! Отец не убивает своих детей! Ты добр! Ты любишь их! Как они могут почитать тебя, если ты причиняешь им боль? Смертные часто совершают ошибки, ты знаешь нас!

- Шш-шш, - зашикал Кирк. Она на него едва взглянула. Теперь она стояла на коленях перед троном.

- Пожалуйста, ты знаешь так много о любви. Не причиняй им боль!

Поднятая рука опустилась. Аполлон сошел с возвышения и заключил ее в свои объятия. Затем он посадил Кэролин на свой трон. Положив руку на ее плечо, он повернулся к ним.

- Она моя любовь на десять тысяч лет, - сказал он. - Ради нее я буду снисходителен к вам. Приведите остальных людей сюда. Им понадобятся дома. Велите своим ремесленникам принести топоры.

Голос Кирка прерывался от горького разочарования:

- А вы нам, конечно же, поставите овец, которых мы будем пасти, и свирели, на которых мы будем играть.

Аполлон обнял Кэролин, и в следующий миг вокруг них появилось солнечное сияние. Они растворились в нем и исчезли.

- Капитан, мы должны сделать что-нибудь!

Кирк подошел к скамье, на которой лежал Скотти.

- Мы пытались что-то сделать, пока эта ваша девчонка не вмешалась! Ладно, она остановила его на этот раз! Как вы думаете, как долго продлится ее влияние?

Кэролин тоже задавала себе этот вопрос.

Боги были известны непостоянством в любви. Теперь летняя трава на склоне, поросшем оливами, была еще зелена под ее сандалиями. А осенью или зимой? Они ведь придут в свой черед? Лето пройдет, а когда оно кончится, она узнает, катастрофа или слава ждут ее. Сейчас же она ничего не хотела знать, кроме тепла его руки.

- Они глупцы, - сказал он. - Они думают, что прошли путь эволюции. Они ошибаются. Они забили все, что придает жизни смысл. Смысл жизни богов смертных.

- Они мои друзья, - произнесла она.

- Они будут с тобой, - сказал он. - Я заставлю их остаться с тобой, с нами. Ради тебя я буду заботиться о них.

Ее била дрожь. Она крепко сжала руки, чтобы уменьшить ее. Он взял их в свои.

- Я лучше любой твоей мечты о любви, - продолжал он. - Ты и я - мы оба теперь бессмертны.

Их губы слились в поцелуе. Кэролин обняла его.

- Да, ты прав, - прошептала она. - Да, да, да.

Кирк настороженно посмотрел на нее, когда она снова вернулась в храм.

- Лейтенант, а где он?

Она не ответила, и Скотти, с трудом подняв голову от скамьи, увидел ее лицо.

- Что с ней случилось? Если он...

Она молча прошла мимо него к трону. Ее взгляд был уже взглядом женщины. Стало ясно, что мужчины с "Энтерпрайза" перестали для нее существовать.

- Она не может говорить, - сказал Скотти озадаченно. - Он лишил ее дара речи.

- Полегче, Скотти, - сказал Кирк. - Она не будет разговаривать с вами. Вы слишком заинтересованное лицо. Но она будет разговаривать со мной.

- Вам нужна помощь, капитан? - спросил Чехов.

- Сколько вам лет, лейтенант Чехов?

- Двадцать два, сэр.

- Тогда оставайтесь на месте, - сказал Кирк. Он подошел к девушке. С вами все в порядке, лейтенант Пэламас?

Она спустилась с помоста.

- Что?

- Я спросил, все ли с вами в порядке?

- В порядке? О, да. Со мной все в порядке. А у меня есть для вас сообщение.

- Садитесь, - сказал Кирк. - Сюда, на скамью. Рядом со мной, сюда.

Она сглотнула.

- Он хочет, чтобы мы жили в вечной радости. Он хочет охранять нас и доставлять нам все, что нужно, до конца наших дней. Он это может.

Кирк встал.

- Хорошо, лейтенант, придите в себя. Вспомните, что у вас есть работа.

- Работа? Он расцветает от любви, поклонения. Это его пища. Сам он дает так много, - сказала она. - Он дает...

- Мы не можем дать ему поклонение. Никто из нас и особенно вы.

- Что?

- Отвергните его. Вы должны!

- Я люблю его, - сказала она.

Кирк потер щеку ладонью.

- Все наши жизни, и здесь, и на корабле, зависят от вас.

- Нет, не от меня, пожалуйста, не от меня!

- От вас, лейтенант. Вы обрекаете команду "Энтерпрайза" на рабство. Вы меня слышите? На рабство!

Сине-серые глаза не понимали.

- Он хочет для нас добра. И он так одинок. - Ее голос дрогнул: - То, что вы требуете от меня, разобьет его сердце. Как я могу? Как я могу? Она разразилась судорожными рыданиями.

- Дайте мне вашу руку, лейтенант.

- Что?

Он схватил ее руку.

- Чувствуете мою? Человеческую плоть рядом с человеческой плотью? Это плоть, рожденная одним временем. Одно столетие породило нас, вас и меня. Мы современники, лейтенант.

Его голос потерял теплоту.

- Вы должны вспомнить, кто вы! Комок плоти и крови, плывущий в бесконечном космосе. Единственное, что действительно ваше, - это маленький отрезок времени, который вы делите с человечеством и который принадлежит вам по-настоящему. А вот его отрезок времени - чужой для нас. Вы понимаете меня?

В ее глазах была мука. Но он выдерживал натиск до тех пор, пока она не прошептала:

- Да, я понимаю. - Она встала, отошла от него механически, наклонилась, чтобы подобрать трикодер, а затем, полуобернувшись, посмотрела на потолок храма, словно прислушиваясь. - Он зовет меня, прошептала она.

- Я ничего не слышу, - сказал он.

Она не ответила. Лицо его стало совсем жестким. В отчаянии он схватил ее за плечи. Но когда он дотронулся до нее, она стала как бы растворяться, ускользать.

Кирк остался один. Опустившись на скамью, он обхватил голову руками. Рабство ждет их всех - Мак-Коя, Скотти, Чехова. И те, что наверху на корабле, тоже будут порабощены. Это Зулу, Ухура, Спок.

- Говорит Спок, капитан! "Энтерпрайз" вызывает капитана Кирка! Отвечайте, капитан!

- Я сошел с ума, - сказал Кирк. Его бесполезный коммуникатор снова загудел, - Связь восстановлена, капитан. Отвечайте. Старший помощник Спок вызывает капитана Кирка.