Дуэль

- Джанин! - окликнул он, силясь перекричать завывания ветра. - Джанин, остановись!

Она услышала, замерла на секунду и уже, должно быть, различила в ночи его приближающуюся фигуру, но в следующее же мгновение ускользнула, и он успел только увидеть мелькнувшую белую рубашку.

- Стой! Подожди! - приказал Лоренс.

- Ты отстал, Родерик, - торжествующе засмеялась она, поймай меня, попробуй. - С быстрого шага Джанин перешла на бег. - Беги! Беги! Беги! - Ему вспомнились слова из ее сна.

Лоренс побежал. Но она бежала быстрее, с удивительной ловкостью и уверенностью огибая опасные ямы. Все дальше и дальше, и все ближе к ручью.

Лоренс понял. И вот уже она перебежала через мостик, очевидно, вспомнив, что текущую воду духи и привидения пересекать не могут.

Ступив на противоположный берег, Джанин ликовала. Теперь уже ничто не может помешать ей, если она захочет спрятаться в лесу, и тогда ищи ее хоть всю ночь. Лоренс промок до последней нитки, наверняка и на ней нет сухого местечка. Можно же запросто схватить воспаление легких.

- Джанин! Подожди меня! - отчаянно крикнул он.

- Отстал, отстал, отстал, - хохотала она. Снова блеснула молния. В ее ослепительном свете Лоренсу показалось, что в глазах у Джанин мелькнуло что-то похожее на узнавание. Рот раскрылся, мокрые волосы прильнули ко лбу, насквозь сырая рубашка плотно облегала тело.

В три прыжка он очутился по ту сторону ручья. Успеть схватить ее во что бы то ни стало, он должен... Лоренс протянул к ней руки, но в этот момент как будто чья-то злая рука поймала его за щиколотку, приподняла и бросила. Падая вперед, он успел взглядом выхватить из темноты полузаросший высокой травой белый угол мраморного надгробия и в свете молнии различил даже буквы, с которых сам же содрал мох:

"ДЖЕМИ..."

Лоб его с налета, со всей силой ударился о мрамор. Когда следующим утром нанятая Лоренсом девушка по имени Триза пришла прибираться, то она застала Джанин сидящей на полу в гостиной во все еще мокрой ночной рубашке. Склонившись над Лоренсом, тело которого она каким-то образом ухитрилась дотащить до дома, Джанин гладила лежащую на коленях окровавленную голову мужа. В потухшем камине валялась полуобгоревшая шахматная доска, а рядом на полу были разбросаны осколки разбитого стакана. Джанин медленно подняла взор на вошедшую в комнату Тризу.

- Он не любил меня. - Голос ее настолько охрип, что Триза едва разобрала слова. - Ему не было до меня никакого дела. Он никогда не любил ни единую женщину, а хотел только одного - убивать и убивать!

Это было последнее связное предложение, которое от нее слышали.