Звездный король. Машина смерти

Из семи континентов Альфанора Скифия была самым большим, самым малонаселенным и, с точки зрения жителей Умбрии, Лузитании и Ликии, самым пасторальным, а провинция Гарро, расположенная между Чудотворным океаном и горами Моргана, была самым изолированным районом Скифии.

Джерсен прибыл в Таубе, пыльное, выжженное солнцем селение на берегу залива Джермин, на самолете, летавшем сюда раз в две недели из Марквари, центра провинции. Во всем Таубе он нашел только одну машину, которую можно было взять напрокат, — древний глайдер на воздушной подушке, с разболтанным приводом и манерой вихлять на спусках. Джерсен расспросил о дороге, забрался в машину и отправился в путь. Дорога медленно поднималась в гору, и окружающий пейзаж сиял и переливался красками в лучах Ригеля.

Некоторое время дорога вилась между виноградниками, садами с карликовыми деревьями, грядками с голубовато-зелеными артишоками. Тут и там виднелись фермы с поднятыми зонтичными крышами, поглощающими энергию Ригеля. Дорога перевалила через небольшой холм. Джерсен затормозил, чтобы оглядеться. К югу простирался океан, на пологом берегу виднелось скопление белых, розовых и зеленых пятен — так отсюда выглядело селение. В ослепительном свете все краски ландшафта были пастельными и казались нереальными. Впереди дорога сворачивала к ровной площадке, на которой стояла вилла Душана Аудмара, Брата Конгрегации, достигшего девяносто четвертой ступени. Это было обширное здание из камня и выбеленного солнцем дерева, затененное двумя гигантскими дубами и местными гинкго.

Джерсен прошел по дорожке, поднял и отпустил массивный бронзовый дверной молоток в форме львиной лапы. После долгого ожидания дверь открыла симпатичная молодая женщина в крестьянской одежде.

— Я приехал, чтобы поговорить с Душаном Аудмаром, — сказал ей Джерсен.

Женщина задумчиво осмотрела его:

— Могу я спросить, какое у вас к нему дело?

— Я могу говорить о деле только с самим лордом Аудмаром.

Она медленно покачала головой:

— Я не думаю, что он вас примет. В доме неприятности, и Душан Аудмар никого не принимает.

— Мой визит связан с этими неприятностями.

Лицо женщины внезапно изменилось от вспыхнувшей надежды:

— Дети? Нашлись? Скажите мне!

— К сожалению, нет — насколько мне известно.

Джерсен вытащил из кармана записную книжку, вырвал листок и написал:

Кирт Джерсен, одиннадцатая ступень, для разговора о Кокуре Хеккусе.

— Передайте ему записку.

Женщина прочитала записку и молча ушла в дом. Спустя несколько минут она вернулась:

— Входите.

Джерсен последовал за ней через неосвещенный холл в комнату с голыми пластиковыми стенами и высоким сводчатым потолком. За столом сидел Аудмар, перед ним лежала стопка белой бумаги, гусиное перо, резная стеклянная чернильница с темно-красными чернилами. На верхнем листе бумаги краснела одна строчка, написанная закругленным, с сильным нажимом, почерком — обычным для высокопоставленных лиц Конгрегации. Аудмар был довольно небольшого роста, с широкими плечами и крепким телом. Черты лица его показались несколько резковатыми: небольшой прямой нос, узкие черные глаза, блестящие, будто подернутые маслом, небольшой рот с плотно сжатыми губами. Он поздоровался с Джерсеном и отодвинул в сторону перо и бумагу:

— Где вы получили одиннадцатую ступень?

— В Амстердаме, на Земле.

— Значит, это было под руководством Карманда?

— Нет, я защищался до Карманда. Тогда руководил фон Блик.

— Хм-м. Вы очень молоды. Почему вы не продолжили курс? После одиннадцатой нет особых трудностей — вплоть до двадцать седьмой.

— Я не мог подчинить свои личные устремления целям Конгрегации.

— И каковы ваши устремления?

Джерсен пожал плечами:

— Они достаточно примитивны и не могут представлять для вас интерес.

Аудмар скептически поднял брови и сменил тему:

— Почему вы хотите поговорить о Кокуре Хеккусе?

— Думаю, в этом разговоре мы оба заинтересованы.

Аудмар коротко кивнул:

— Действительно, Кокур Хеккус — занимательный человек.

— На прошлой неделе он похитил ваших детей.

Аудмар молчал секунд тридцать. Было очевидно, что лорд не знал личности похитителя.

— Какие у вас есть основания для подобного утверждения?

— Я слышал признание Роба Кастиллигана, арестованного за соучастие в этом преступлении.

— Вы имеете официальный статус?

— Нет. Я лицо неофициальное.

— Продолжайте.

— Предположим, вы хотите безопасного возвращения детей.

— Предположим, — слегка улыбнулся Аудмар.

— Вас известили, как обеспечить их возвращение?

— Внести выкуп. Письмо пришло два дня назад.

— Вы заплатили?

— Нет, — голос Аудмара был мягок и спокоен.

Джерсен и не ожидал другого ответа. Братья Конгрегации, достигшие сотых ступеней, должны сохранять невосприимчивость к любым формам внешнего давления. Стоило Аудмару внести выкуп, и он признался бы в собственной уязвимости, тем самым подвергнул бы опасности и себя, и Конгрегацию. Такое положение было общеизвестно, и в десятый раз Джерсен удивился похищению детей именно Аудмара. Может, он ранее проявлял податливость? Или похитители просто ошиблись?

— Вы знали, что Хеккус замешан в этом деле? — спросил Джерсен.

— Нет.

— Теперь, когда вы знаете, предпримете ли вы шага против него?

Аудмар слегка пожал плечами, как бы давая понять, что месть — такое же признание уязвимости, как и уплата выкупа.

— Если быть полностью откровенным, — продолжал Джерсен, — я имею причину считать Кокура Хеккуса своим личным врагом. Я не так стеснен в свободе действий, как вы: я могу реализовать свои желания.

В глазах Аудмара блеснуло нечто похожее на зависть, но он только вежливо наклонил голову.

— Я пришел к вам за информацией и за той помощью, которую вы сочтете уместным оказать мне.

— Она может быть очень небольшой или никакой, — ответил Аудмар.

— Тем не менее, вы человек и должны любить своих детей. И вы, конечно, не хотите, чтобы их продали в рабство…

Аудмар горько и нервно улыбнулся:

— Я человек, Кирт Джерсен, и, быть может, в глубине души более жестокий и примитивный, чем вы. Но я посвященный девяносто четвертой ступени, у меня слишком много силы, и я должен применять ее с исключительной осторожностью. Поэтому… — Он сделал неопределенный жест, подразумевающий целый комплекс идей.

— Паралич? — предположил Джерсен.