Журнал «Если», 2001 № 7

Я решил исчезнуть в баре для почетных гостей. С меня довольно!

Но прежде чем я добрался до водки ценой в двести нокдолларов за литр, подопечный снова показался на пороге спальни. Поверх фольги он успел накинуть длинный свободный плащ а-ля Дракула, с громадным капюшоном.

— Это шерсть, шизик ты несчастный! Зажаришься заживо!

Подопечный что-то невнятно хрюкнул, распахнул плащ и показал два пояса с батарейками, застегнутые на талии. От них отходили проводки к ярко-желтому нагруднику с персональным кондиционером. Даже стоя в другом углу, я ощутил ледяной ветер.

— Я перенес тепловой удар на Новом Амстердаме, когда впервые испытывал мои противотелепатические доспехи. Но все сработало! — похвастался Алекс Великий, снова заворачиваясь в толстый плащ. — Кстати, батарейки рассчитаны на два часа. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы партия длилась дольше.

Внизу все дружно проигнорировали необычный костюм Фуллера. Судья, не задавая лишних вопросов, усадил его. Шахматная федерация организовала бесплатный бар в соседней комнате. Заказав что-то двойное, я устроился на диване между ирлейнами.

Запах духов с ароматом дыни возвестил о прибытии президента Ферн. Потертые кожаные болотные сапоги считались последним писком моды в фешенебельном Л-5, но здесь смотрелись несколько странно. Непонятная меховая тварь, которую она носила вместо блузки, была классной находкой. Жаль только, Ферн понятия не имела о том, что живая блузка сильно сопливилась, и зеленая слизь капала на пол.

— Превосходно поработали с нашими хозяевами, Морнет, — похвалила она, направляясь через всю комнату прямо ко мне. — Не знала, что вы такой дипломат.

— А вы не сказали, что Фуллер — маньяк-убийца.

— Знаете, до сих пор он никого не пытался прикончить… К тому же тот диб не был игроком.

Она повернулась к стеклянной стене, за которой простирался целый гектар шахматных столиков с внушительной выставкой гроссмейстеров, представляющих всю галактику.

В холле появилась Элис Машина Лонг. Свежевыкрашенная синяя кожа сверкала, как сапфиры, серебряные волосы стояли над головой, словно нимб. Она показала высший класс учтивости, поздоровавшись с каждым членом судейской коллегии на его родном языке. Неудивительно, что человечество имело все основания ею гордиться.

Президент Ферн заложила руки за спину и выпрямилась с гордым видом капитана, обозревающего собственное судно.

— Посмотрите! Сорок шесть из «золотой сотни» гроссмейстеров — люди. Знаете, в прошлом году на Войд Драйв устраивали конференцию, где собирались свыше десяти тысяч лучших умов галактики. Только четырнадцать из них были людьми.

— Назовите меня предателем расы, Ферн, но мне плевать, — отмахнулся я. — Мне следовало бы платить полевые, как во время боевых действий.

Я не сводил глаз с Лонг. Ах, если бы только меня назначили охранять Гордость Человечества вместо…

Александр Фуллер выиграл первую партию. Его противник-ирлейн превысил временной лимит. Новые женевские правила, требующие, чтобы белые победили черных в течение трех часов, вынуждали делать минимум двадцать ходов в час. Фуллер, игравший черными, развернул совершенно безумную дебютную атаку с флангов, полностью обезоружившую противника. Первый час истекал, вынуждая инопланетянина сделать шесть поспешных ходов, и в результате последнего, самого глупого, ирлейн потерял коня и три пешки.

Инопланетянин немедленно сдался.

Алекс Великий порхал на крыльях победы до самого номера. Едва мы остались одни, он отпраздновал успех, треснув меня по голове пустой бутылкой из-под шампанского.

— Алюминиевый Мальчик, попробуй еще что-то в этом роде с Колбасным Королем и последующие десять лет будешь считать синяки и шишки, — буркнул я, потирая макушку.

— Что это такое «кубастый король»?

— Колбасный, ты, кретин! — взорвался я и схватил стул.

Фуллер мгновенно испарился.

Вторую партию он играл против человека, одной из сестер Вонг. И немедленно перешел в нападение, разметав позицию Вонг. Та, правда, успела быстро перестроиться, но преимущество потеряла. Спустя два часа десять минут Фуллер поднял руки вверх и предложил ничью. Taким образом Вонг, игравшая черными, получила 0,6 очка. На долю Фуллера пришлось 0,4, после чего он закрылся в спальне и несколько часов рвал и метал. Сначала винил меня, потом проклинал батарейки кондиционера, севшие посреди игры. К концу ночи (и четвертой бутылки шампанского) он пришел к выводу, что в провале виноваты феромоны Вонг.

Я обзвонил все магазины, пока не нашел психу батарейки с более длительным сроком службы. Пришлось просить портье послать за ними коридорного. Где-то в этот момент аудитора шахматной федерации наверняка хватил удар после просмотра счетов.

Дни тянулись бесконечно.

После полуночи охранники-ирлейны, несшие вахту у лифтов, неизменно менялись. Ток'ла'долл был студентом, работавшим на полставки в полиции, чтобы оплатить степень Ученого, выданную ему ирлейнским университетом после окончания семидесятилетнего курса обучения.

Я дважды осмотрелся, прежде чем выскользнуть из коридора в вестибюль. Если ступать осторожно, но твердо, вполне можно нести сумку так, чтобы ничего не зазвенело.

— Как там наш гений? — осведомился инопланетянин.

— Спит. Послушай, мне довольно трудно вести беседу с тем, кто читает сразу две книжки. Понимаю, у тебя два мозга, но нехорошо тыкать меня носом в этот неоспоримый факт. Я не виноват, что тебе повезло.

— Завидуешь?

— Ну и нахал же ты!

Смешливый Ток открыл кошель на поясе. Я перебросил две бутылки шампанского и четвертинку марсианского скотч-виски из своей сумки в его. Мой студент/коп/охранник сунул щупальце в кошель и вытащил пятидесятидолларовую банкноту.

Я едва не расхохотался. Подумать только, унизиться до преступления только потому, что телефонная компания подняла цены после этого уик-энда. Теперь за одну минуту разговора брали пять с половиной тысяч нокдолларов.

Шел седьмой день турнира. Мои руки теперь постоянно дрожали.

Ток переступил с ноги на ногу.

— Я видел, как он играл против Цк'ла'нока. Поразительно. Пожертвовать ферзя, и… кстати, почему он весь забинтован?

Я уставился на инопланетянина. Целый лес стебельчатых глазок на арбузоподобной морде загибался назад. Проклятый ирлейн по-прежнему читал две книги, только на этот раз держал их за спиной, чтобы я не видел!

— Алекс Великий страдает синдромом свиной кожи Ринда, — пояснил я.

— Свиной кожи Рейна? Рейн — это река на Земле! — самодовольно заявил Ток. — Люди дают такие поэтичные наименования своим болезням. Очевидно, свинья Рейна — это водяная свинка, чья кожа и дала название симптомам заболевания.

— Твоя логика безупречна.

Иногда полезно побыть представителем низшей расы. Большинство инопланетян считают нас слишком глупыми, чтобы издеваться над ними.

Рты инопланетянина открылись: жесткие усики, окружавшие отверстия, затрепетали.

— Ты слышал об Элис Лонг? Свела вничью третью партию подряд. Представляешь, играла против самого Дуккала! Впервые за всю карьеру у нее три ничьи кряду!

Вместо того чтобы не сводить глаз с подопечного, я наблюдал, как Лонг делает ход за ходом — в своей методичной манере, подарившей ей прозвище Машина. Я заметил, что она нередко поглядывает на Алекса, сидевшего за ближайшим к ней столиком. Лонг постоянно отвлекалась.

— У Лонг сейчас две победы и пять ничьих. Всего 4,6 очков. Она может проиграть турнир.

— А у Фуллера пять очков. Это автоматически сводит его с вашим Лен'на.

— Моим?

— Он ирлейн. Гордость за расу и тому подобное.

Стебельки глаз выгнулись вперед.

— Он не член моего Ниижи. Представляет Ниижи Рен'та'ла. Это на другой стороне галактики.

Я покачал головой. До инопланетян подобные вещи просто не доходят.

— Теперь ясно.

Я медленно зашагал назад, чувствуя, как депрессия свинцовой тяжестью оседает в душе и костях. Итак, пришло время Колбасному Королю подсчитать свое состояние. Четыре двести шахматная федерация положила на кредитные карточки, которые я получал ежедневно. Семьсот нокдолларов составляла моя прибыль от разграбления бара для почетных гостей.