Квинтет. "Миры" (СИ)

-Причём тут чукчи?! - возмутился я. - Ты ещё о северо-американских индейцах вспомни!

-Всё, молчу!

-Так вот... По сравнению с первой группой индивидуумов строители, полярники и аграрии не в счёт.

-А писатели, философы, композиторы и мастера игры на волынке?

-Ты у меня сегодня договоришься!

-Молчу, молчу...

-Но суть истории совсем ни в этом. Так вот, как-то, когда я шёл на работу в отвратительном настроении духа по осенней и стылой грязи под моросящим дождём, рождаемым холодным и мутным небом, неожиданно подбежала ко мне Ира и радостно произнесла:

-Саша, я беременна!

-И что ты ответил!?

-Ничего я ей не ответил!

-Как!?

-Промычал что-то непонятное и равнодушно пошёл дальше. И больше Иру я не видел.

-Как?! - ужаснулась Наталья.

-Вот так. Что ей, врачу, сделать аборт. И денег не надо. Коллеги всегда выручат. Ну, и отсутствие любви с моей стороны сыграло роль. И мой эгоизм, и равнодушие и скорбное бесчувствие. Вот так.

-Ну, ты и негодяй! Ты убил своего ребёнка?! Как так можно было поступать с женщиной, которая любила тебя!?

-Да, согласен. Мерзавец я конченный! Подонок! Данный поступок не даёт мне покоя уже тысячи лет. Мне очень и очень стыдно.

-Ну, не такой уж ты подонок и мерзавец, если тебе очень стыдно.

-Но, это только один маленький эпизод из моей никчёмной жизни. Хочешь ещё каких-либо откровений?

-Нет, нет! Не хочу!!! Хочу услышать твою Седьмую Симфонию! - Наталья судорожно сделала из неожиданно появившейся бутылки коньяка огромный глоток. - Пойдём искать рояль или пианино. Немедленно!

-Хорошо. Но перед этим я хочу прочитать тебе моё любимое стихотворение. Принадлежит оно перу Мигеля Отеро Сильва.

-Кто это такой?

-Венесуэльский поэт.

-Внимательно слушаю.

"Когда я умру и стану деревом,

когда мои кости растворятся

в праматери нашей - земле,

когда от тебя останется

только белая роза,

вобравшая в себя сок твоей жизни,

и ветер развеет дыхание нашего поцелуя,

когда наши с тобой имена

станут для всех пустым звуком,

на который не откликнется даже эхо,

жизнь твоя продолжится

в этой прекрасной розе,

жизнь моя продолжится

в листьях этого дерева,

наша любовь продолжится

в шелесте этого ветра".

-Красивое стихотворение, - задумчиво произнесла Наташа. - Жаль, что перевод его не рифмован.

-Ничего, я исправлю этот недостаток. Вспомню молодость, - легко усмехнулся я.

-С нетерпением буду ждать твоей версии.

-Ладно, пойдём искать пианино или рояль. Пока я смогу выразить себя только в музыке.

-И то весьма неплохо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

По моему разумению, правила доброго поведения,

суждения об истине и лжи запутанны и невнятны. Мне в них

не разобраться.

Чжуан-цзы.

Мы с Натальей сидели на берегу моря в очередном уютном ресторане, задумчиво созерцали бесконечную чёрную, загадочную, волнующую и чуть зловещую гладь, которая безбрежно расстилалась и как-то странно расслаивалась перед нами. Мы ели великолепных трепангов, периодически сдабривая их лимоном и каким-то весьма неплохим китайским соусом. И всё это великолепие мы запивали не менее великолепным пивом. Наташа лихо орудовала палочками. Я, как всегда, спокойно, с достоинством и, не суетясь, пользовался вилкой или руками, как и полагается настоящему патриоту и десантнику.

-Скажи, пожалуйста, - спросил я. - Недавно ты заверяла меня, что не терпишь мексиканскую кухню в связи с тем, что она острая. Но сейчас ты лихо поглощаешь довольно острых трепангов, или как они там по-другому называются.

-Ну, типа, морской огурец или кикимария какая-то, - беззаботно ответила Наталья. - А, вообще, то, трепанги - это несколько видов голотурий, обитающих на мелководье океана.

Я не донёс вилку до рта и был поражён данной сентенцией до такой степени, что лихорадочно проглотил стакан с водкой, не ощутив весьма ожидаемых последствий сего действа.

-Любимый, не пей так много, умоляю! - всполошилась Наталья. - Тебе же ещё играть!

-Играю я только в нетрезвом виде, - раздражённо буркнул я. - Об этой моей специфической особенности знает уже весь мир! Почему-то именно так распорядился сам Чёрный Человек!

-Хорошо, хорошо... А кто же он всё-таки на самом деле такой, этот тип? Ты думаешь, что я поверила в версию о Господе Боге?

-А откуда у тебя такие знания об этих моллюсках, или кто там они? - ушёл я от ответа на довольно прямой, но очень тяжёлый вопрос.

-Я, вообще-то, врач, а значит и биолог в некоторой степени.

-Ладно. Вернёмся к теме.

-Какова она?

-Недавно ты решительно заявила мне, что категорически не терпишь острую пищу, а сейчас с удовольствием поглощаешь этих трепангов, которые, довольно остры и перчёны.

-Меняются времена, меняются вкусы и даже нравы. А кроме этого, на столе присутствует весьма недурственное, холодное, слегка сладкое китайское и вьетнамское пиво, которое очень неплохо сглаживает перчёный и солёный вкус трепангов.

-Согласен.

-Одно не пойму.

-Что?

-Зачем ты заказал водку?

-Она тоже весьма неплохо идёт под трепангов. Даже успешнее, чем пиво. Трепанги и водка - вещи вполне сопоставимые и совместимые. Это как водка и солёный огурец, или помидор, или мочёный арбуз, а тем более бочковой, ядреный и хрустящий груздь, постанывающий от предчувствия грядущего поглощения его истинными гурманами и настоящими эстетами. Когда тебя поглощают с настроением, упоением, благодарностью и восторгом, то ничего не жаль, на всё наплевать и можно с радостью умирать.

-Вот это ты завернул! Вот это да! Ну, ну... - усмехнулась Наталья.

-И ты подчас заворачиваешь такое!

-Согласна. Ладно... А ты знаешь, как ни странно, а вот настоящего бочкового солёного груздя я ни разу в жизни не пробовала. Всё какие-то китайские или вьетнамские маринованные подделки. Интересно, какой у него вкус, у истинного, солёного и крайне патриотично настроенного сибирского груздя?