Лик в бездне(сборник фантастических романов)

— Суарра! — позвал он снова.

Она соскользнула с края возвышения и уже бежала к нему. Надо было смотреть за дверью. Те выстрелы должны были быть услышаны. А что там с открытым окном за спиной? Ну нельзя наблюдать в двух противоположных направлениях сразу…

Суарра была уже рядом с ним.

— О, мой любимый! — услышал он ее прерывистый шепот.

Он почувствовал, как прижались ее губы к его плечу.

— Скорее, дорогая! Нам нужно в безопасности выбраться отсюда! — сказал он.

Он не отводил ни глаз, ни винтовки от круга молчавших гостей и входной двери.

Ему хотелось понять, дадут ли они ему и Суарре выйти из дома. Лучше бы эта мысль осенила его мгновением раньше! Напустить на них крылатых змей и, пока Посланники убивают, бежать через окно. Потом Посланники следуют за ними, догоняют их и прикрывают их отступление…

Слишком поздно.

В открытом дверном проеме, появившись внезапно, будто сконденсировался из воздуха, стоял Нимир!

Слишком поздно. Бесполезно выпускать крылатых губителей, бесполезно пытаться бежать. Грейдон ясно сознавал это. Он попал в ловушку Нимира и должен принять условия сделки. Грейдон опустил оружие и ближе привлек к себе Суарру.

Сомнение вдруг охватило Грейдона. Была ли это ловушка Нимира? Повелитель Зла сделал шаг вперед, вошел в комнату и с изумлением в бледно–голубых глазах уставился на Суарру и Грейдона.

Рядом с ним встал, поднявшись с пола, Ластру, пожирая их глазами, и насмешливо и злорадно указал на Суарру и Грейдона.

Грейдон вскинул винтовку и прицелился. Прежде чем он успел нажать на спусковой крючок, длинная бесформенная рука Нимира схватила Ластру и толкнула его под защиту своего тела. Винтовка выплюнула огонь. Грейдону показалось, что пуля прошла сквозь грудь Нимира.

Не обращая на это внимания, молча, Повелитель Зла перевел изумленный взгляд с мужчины и девушки на тело урда и на венок из белых цветов, пожелтевший от крови человеко–ящера. При виде зеленой свадебной одежды, разорванной в предсмертной агонии, взгляд его стал насмешливым.

Глаза Нимира перешли от сплетенного из цветов венка на мертвых эмеров, на усыпанное цветами ложе на возвышении и снова остановились на одетой в зеленое платье Суарре.

Грейдон увидел, что теперь Нимир понял все.

Припавшее к земле лягушачье тело, казалось, выросло, выпрямилось. Венчавшее его прекрасное лицо Люцифера сделалось бледным и твердым, как высеченное из камня, бледно–голубые глаза стали словно лед. Нимир обернулся и схватил Ластру, подняв над головой, как будто хотел разбить его об пол. Зажатый в тиски, повелитель динозавров крутился и тщетно сопротивлялся.

В течение мгновения Повелитель Зла продержал так Ластру, затем справился с охватившей его вспышкой гнева, опустил Ластру и толкнул его вниз. Тот распростерся ничком у ног Нимира.

— Ты дурак! — сказал Нимир. Голос его был пугающе невыразителен. — Свою похоть и свою ненависть ты противопоставил моей воле! Разве я не говорил тебе, что надо содержать ее в безопасности и неприкосновенности? Разве я не сказал тебе — почему? Как ты посмел сделать это? Отвечай, дурак!

— Я обещал ей, что выдам ее замуж за урда. Я выполняю свои обещания. Что изменило то, что я сделал? Чужестранец явился на твой вызов. Ничего нельзя знать заранее, пока не будет уже слишком поздно. Никакого вреда не причинено, поскольку ты получил его. И даже несколько раньше, чем ты планировал, Повелитель Тьмы!

В голосе Ластру не было страха, а в его обращении к Нимиру явно слышалась высокомерная насмешка. Нимир не ответил. Он смотрел на Ластру сверху вниз с непроницаемым выражением. «Упрямый парень, этот Ластру, — подумал Грейдон. — Насквозь прогнивший, но сломать его трудно».

Грейдон внимательно смотрел на чудовищное тело, на лицо падшего ангела, на великолепную голову, видел величественную мощь и красоту этой головы. Он ощутил острый приступ жалости к Повелителю Зла.

В конце концов, почему бы не дать ему иметь тело, гармонирующее с этой головой? Грейдон видел, как получилось, что голова Нимира была насажена на это чудовищное тело. Это было отвратительно. Нимир так долго стремился получить настоящую оболочку. Женские фокусы. Это был нечестный прием.

Внезапно Грейдон осознал., что на него направлены глаза Нимира, что Нимир читает его мысли.

— В конце концов, мы не так уж далеки друг от друга, Грейдон! — сказал Нимир.

В голосе его была та же привлекательность и мелодичность, которой сопротивлялся Грейдон, когда боролся с Нимиром, восседавшим в виде Тени на агатовом троне.

Это потрясло Грейдона и привело его в чувство. В конце концов, не его дело жалеть Нимира. Его дело — избавить Суарру от опасности и, если получится, спастись самому.

Холодные глаза Повелителя Зла поголубели.

В них светилось дружелюбие — подлинное или напускное.

— Я должен поговорить с тобой, Грейдон.

— Я знаю это, — мрачно ответил Грейдон. — И лучше всего это сделать здесь, Нимир, и сейчас.

Повелитель Зла улыбнулся, и улыбка осветила темную мощь его лица, придала ему ту опасную привлекательность, которая таилась в мелодичной сладости его голоса.

Грейдон ощутил это очарование и собрался с силами, чтобы не поддаться ему.

— Кстати, Ластру! Не уходи отсюда, пока я не разрешу тебе. Проследи, чтобы нам ничто не помешало. Предупреждаю тебя в последний раз!

Ластру неторопливо поднялся, бросил на Суарру и Грейдона безразличный взгляд, дошел до своего ложа, упал рядом с лежавшей там женщиной и обнял рукой ее шею.

Неуклюжей походкой Повелитель Зла направился к Грейдону. Грейдон ощутил, как, потеряв над собой контроль, задрожала Суарра. Когда Нимир был уже только в трех шагах, Грейдон схватил кинжал Ригера и приставил его острие к груди девушки, к ее сердцу.

— Остановись, Нимир, — сказал он. — Это достаточно близко. И сперва выслушай меня. Я знаю, чего ты хочешь, и согласен обсудить это. Если мы не сможем прийти к соглашению и если я буду убежден, что мы не сможем спастись, я убью Суарру. Она согласна. Разве это не правда, Суарра?

— Это правда, любимый, — спокойно ответила Суарра.

— Тогда, — продолжал Грейдон, — я предприму против вас все, что в моих силах.

Он коснулся винтовки.

— Если я обнаружу, что не смогу остановить тебя, то последнюю мою пулю я использую, чтобы разнести мой череп, а это, я думаю, тебе не понравится. Но я это сделаю, я намерен это сделать, Нимир.

Повелитель Зла снова улыбнулся.

— Я верю тебе. И это, как ты и предполагаешь, последнее, что мне бы хотелось видеть случившимся. Но если ты будешь благоразумным, это не придется делать.

— Я готов проявить это благоразумие, — сказал Грейдон, — но только на взаимной основе. Ты меня понимаешь.

Повелитель Зла поклонился, потом некоторое время рассматривал его, не произнося ни слова. В душу Грейдона вкралось ощущение нереальности происходящего, как если бы он участвовал в какой–то игре, где реально не рисковал и где он мог выбирать линию поведения по своему выбору и управлять ситуацией. Он полностью потерял чувство того, как безнадежно мрачна окружающая ситуация, отчего каждый нерв и каждая мышца напряглась, как тетива туго натянутого лука.

Странное дело, это ощущение нереальности происходившего ободрило его. Более того, он преисполнился жизнерадостной и хмельной беспечности, но ему и в голову не пришло, что это ощущение может быть создано Повелителем Зла. Тогда не пришло.

— Ты не сможешь уйти, пока я не позволю тебе, — сказал Нимир. — Ни ты, ни она. Ты не сможешь причинить мне вреда. Я вижу летающих слуг Адены. Они тоже не смогут навредить мне. Это правда, Грейдон. Мое тело, созданное так, как оно было создано, не во всем подобно вашему. Оно материально, да, но до известной степени. Пусти в него свои металлические снаряды, погрузи в него свой кинжал — они не смогут повредить мне. Если ты не веришь, попытайся, Грейдон.

Нимир распахнул плащ, открыв искривленную бочкообразную грудь. Он стоял, ожидая. Решив на мгновение принять вызов, Грейдон поднял винтовку и опустил ее: бесполезная трата патронов. Нимир говорил правду.